– Вы сейчас правду говорите, Ольга?
– Да!
– А то я подумаю, что вы покрываете своего мужа.
– Никого я не покрываю! – вспыхнула Ольга. – Если Илья виноват, делайте с ним что хотите!
– Даже так? Что ж, ваши показания очень ценны для следствия. Идите на свой пост.
– Не поняла?
– К мужу, – улыбнулся Алексей.
– Он вроде бы пришел в себя.
– Не представляю, как вы его затащите на рентген.
– Затащу!
Ольга вернулась на диван.
«Итак, – подумал Алексей. – События вчерашнего утра проясняются. Сначала к бабе Ане примчался Шемякин. Где-то между десятью и одиннадцатью из подъезда вышел Пичугин. Был он у бабы Ани до Шемякина или после него? И был ли вообще? Потом приехала Ольга. Ее впустил в дом вышедший от невесты Синьборода. Точнее, выбежавший в панике, насколько это возможно с его больной ногой. И в этот же момент на вахте не было Ираиды Осиповны, которая утверждает, что поливала цветы. На самом деле она отсутствовала на своем посту, – он кинул взгляд на консьержку и отметил ее большие руки, ногти коротко острижены, без маникюра. – Ольга поднялась и увидела уже труп тети... Кто?»
Он вдруг понял, что убийца сидит здесь, перед кабинетом с табличкой «Рентген», на одном из диванов. Но кто? Алексей почувствовал охотничий азарт. Это было так просто, и в то же время так сложно. Три часа он бродил по этажам «Медрая», задерживаясь то у одного, то у другого кабинета, прежде чем понял, что интуиция его не подвела. Убийца и в самом деле обронил у трупа визитную карточку клиники и в назначенное время пришел сюда. Возможно, он не знает, что оставил улику. Осталось выяснить: кто?
Если убийца все-таки пришел в клинику, невзирая на то, что совершил вчера преступление, о чем это говорит? Во-первых, у него устойчивая психика. За ночь он пришел в себя настолько, что способен ходить по врачам и рассказывать им о своих болезнях. Хотя думает только об убийстве и о том, что здесь же, в клинике, находится расследующий это убийство сыщик. Получается, что они с убийцей вот уже три часа ходят друг за другом, как нитка за иголкой!
Должно же это как-то на нем отразиться! Убийца сейчас должен быть в панике! Взгляд Алексея скользнул по лицам сидящих. Шемякин напуган. Но он в шоке после гастроскопии и боится рентгена. Недоказуемо. Пичугин сидит как на иголках. Алексей его еще у кабинета лора прижал, Александр Сергеевич ждет продолжения неприятного разговора и боится. Ираида Осиповна заметно нервничает. Она знает, что Леонидов знает, что ей предложили взятку. А если она нервничает по другому поводу? И деньги хочет с Пичугина содрать, и чистенькой остаться. Если убила она, ей нужен ложный след. Тот, кто сядет вместо нее. Костиков всех устраивает, тем более что он и сам не помнит, душил старуху или нет. Но убил не Костиков. В том-то и дело, что убил не Костиков...
Синьборода... Его пока здесь нет. Придет! Все пути сегодня ведут на рентген! Тем более, у Велемира Ипатьевича больная нога. Без рентгена никак. Еще одна причина, по которой убийца пришел сегодня в клинику: ему это крайне необходимо. Вопрос жизни и смерти. Или... жадность. Если Анна Павловна сделала щедрый подарок своему жениху, золотую карту «Медрая», он ни за что не откажется от обследования.
Леонидов заметно разволновался. Машинально он достал из кармана мобильный телефон и нажал на кнопку. Последний, кто ему звонил, был Кислицкий, он же и ответил:
– Слушаю, Алексей Алексеевич! Какие будут указания?
– Боря, он здесь, – взволнованно сказал Леонидов.
– Кто?
– Убийца!
– Не понял... Разве Костикова освободили? Я сейчас позвоню и...
– Это не Костиков.
– Не понял...
– Убил не Костиков.
– А кто?
– Он сейчас здесь.
– Вы его видите? – шепотом спросил Борис.
Леонидов посмотрел на ожидающих рентгена людей и также шепотом ответил:
– Вижу.
– Он вооружен?
– Не думаю. А впрочем, не знаю.
– Так, может, группу захвата послать?
Алексей вновь посмотрел на очередь и чуть не рассмеялся. Группу захвата, чтобы задержать три с половиной калеки!
– Нет, не надо, – сдержанно ответил он.
– Как же вы его возьмете?
– Знать бы еще, кого брать.
– Не понял... – напряженно сказал Кислицкий.
– Я знаю, что он здесь, в клинике. Знаю даже где. Сидит сейчас, ждет рентгена. Но я не знаю, кто он.
– Опять не понял.
– В общем, так, Борис. Ты сидишь на телефоне в состоянии полной боевой готовности. Как только ситуация прояснится, я тебе позвоню. Мне тогда понадобится твоя помощь. – Алексей вновь кинул взгляд на очередь и добавил: – Или не понадобится.
– А где вы сейчас?
Алексей посмотрел на морозный солнечный день через зарешеченное окно и ответил:
– В «Медаде».
– Где?!
– Шучу. В «Медрае». Есть такая сеть клиник.
– А... визитка... – протянул Кислицкий.
– Молодец, сообразил!
– Что я, тупой? – обиделся Борис.
– Нет, острый. Небось, поверил, что Костиков задушил старушку?
– Есть неопровержимые доказательства... – промямлил Кислицкий. – Кстати, вашего Синьбороды в картотеке нет. Я проверил.
– И не может быть, – машинально ответил Алексей.
– Не...
– ... понял. Я понял. Она кричала: у тебя самого денег полно.
– Кто кричал?
– Старуха. Ее убили не из-за денег, Борис. Изъятые карточки должников – это для отвода глаз. Тут другое...
– Вы начальство, вам виднее.
– А говоришь, мельчает Раскольников.
– Я говорю?
– Кто-то из вас сказал в лифте. Он не мельчает. Трансформируется. Какие времена, такие и преступники.
– Что-то вы мудрите, Алексей Алексеевич.
– Ладно, даю тебе отбой. Жди моего звонка. Думаю, через пару часиков я его дожму.
– Удачи, – сдержанно ответил Борис.
«Кто? – думал Алексей, засовывая в карман мобильный телефон. – С кого начать?»
– Петрова!
Шаль проворно вскочила.
– Проходите на рентген!
– Я же раньше пришел, – проворчал кто-то из очереди. – Почему она первая?
– Это врач решает, – пояснила куратор Шали. – Мы только кладем ему на стол медицинские карты пациентов.
– А нельзя ли мою положить сверху? – подмигнул девушке Пичугин. – Я в долгу не останусь.
