– Нападение – лучшее средство защиты, – похвалил его Алексей. – Браво!
– Знаете, как я ненавижу вас, ментов? – прошипел Пичугин. – Вы все – взяточники! Бандиты! Насмотрелся я на вас! Вас всех сажать... Самих... сажать... бандиты...
– Говорите, говорите, – обрадованно сказал Леонидов. – У меня в кармане диктофон.
– Я не то хотел сказать, – моментально сдулся Пичугин. – Я пошутил.
– И я пошутил. Нет у меня в кармане диктофона. Кто, скажите мне, ходит в больницу с диктофоном? Я же не маньяк. Один-один, а, Александр Сергеевич? – подмигнул Алексей бизнесмену.
– Вы-ы... – захрипел Пичугин, по щекам которого потек обильный пот.
– У вас давление, часом, не повышенное? – сочувственно спросил Алексей. – Зачем вам рентген, Александр Сергеевич? Я бы вам посоветовал со всеми бумагами – к терапевту. Где ваша хорошенькая кураторша? – он обернулся, ища глазами девушку в мини-халатике.
– Мне надо... Легкие просветить...
– Боитесь воспаления? Вы же не курите, не пьете, следите за своим здоровьем. И не кашляете, как я заметил. И хрипов не слышно. Думаете, воспаление легких начинается с насморка? Зачем вы, абсолютно здоровый человек, тратите такие деньги на врачей? Вам их что, девать некуда?
– Я... болен... – Пичугин дрожащей рукой полез в карман дорогих джинсов за носовым платком. Вытер пот со лба и оглушительно высморкался. По очереди прошла волна: все, как один, отклонились в противоположную от Пичугина сторону. Только Алексей придвинулся ближе и интимно сказал:
– Деловое предложение: обнулим счет и начнем по новой.
– Что вам от меня надо? – начал затравленно озираться Пичугин.
– Поговорить с вами. Просто поговорить.
– Мне не о чем с вами говорить.
– Из нападения вы перешли в глухую защиту. Жаль. Нападающий более уязвим. Атакуя, он бросает все силы вперед, оголяя тылы. Ваши тылы вас подвели, Александр Сергеевич. Ираида Осиповна мне во всем призналась.
– Кто это, Ираида Осиповна? – прохрипел Пичугин.
– Женщина, которая только что вошла в этот кабинет. – Алексей кивнул на дверь с табличкой «Рентген». – Консьержка. Которой вы предлагали взятку. За то, чтобы она не сказала, что видела вас на пятом этаже в день убийства за минуту до того, как нашла труп.
– Я не... не убивал...
– Если не секрет: сколько вы ей предлагали? Она не раскололась.
– Не... не скажу...
– Итак, вы предлагали ей взятку, – уже серьезно сказал Алексей. – Вы только что в этом признались. Сумму назвать отказались, но это не имеет принципиального значения. У вас был мотив. Скажите, долго вы ее обхаживали?
– Не... не знаю...
– Не знаете, сколько уговаривали пожилую женщину сделать вас ее опекуном? Договор пожизненного содержания с правом наследования движимого и недвижимого... Кажется, так это называется? Вы лучше меня разбираетесь в юридических тонкостях, так что просветите. Каковы были условия договора?
– Кто вам сказал? – прохрипел Пичугин.
– Все та же Ираида Осиповна. Это секрет Полишинеля, Александр Сергеевич. Об этом знает и консьержка, и Наиля, вы ведь через нее обрабатывали старуху. А если знает Наиля, знает и Костиков.
– Кто такой Костиков? – с опаской спросил Пичугин.
– Сосед. Бомбила. Вы разве не пользовались его услугами?
– У меня своя машина.
– И вы не пьете... Как? Совсем не пьете? Это плохо, Александр Сергеевич. Поэтому у вас и насморк.
– Я вам ничего не скажу.
– А я вас еще ни о чем и не спросил. Я вам сам скажу, как дело было. Нашла коса на камень. Когда вы затевались с опекунством, вы еще не знали, что такое Анна Вырод. А Анна Вырод – это явление. В семьдесят два года она сохранила ясный ум и твердую память. И в финансовых махинациях-комбинациях вы, мужчина, да еще бизнесмен, были перед ней все равно что ребенок. Вас подвела излишняя самоуверенность, Александр Сергеевич. И вы ей этого не простили.
Алексей взял паузу. Пичугин молчал. Он думал.
– Хорошо, – решился наконец Александр Сергеевич. – Я расскажу...
История болезни Пичугин А. С.
...Тогда же, лежа в постели и поглаживая маленькую упругую грудь Наили, Пичугин разработал план.
– Ты бы почаще заходила к соседке, – посоветовал он девушке.
– Зачем?
– Затем, – со значением сказал Александр Сергеевич.
– Ну ее! – Зевнула Наиля. – Она липучая! Все время жизни меня учит. За кого надо замуж выходить, как у кавалера денежки вытянуть, как на квартиру скопить... А квартира у нее! Ужас! Ты бы видел! Везде грязь, бардак, ремонт никогда не делался! Еще эти собаки противные... Прямо на пол в прихожей гадят, представляешь?! Их же надо каждый день выгуливать! А она иной раз «плохо себя чувствует», – передразнила Наиля. – А мне оно надо, гулять с ее сморщенными псами?
– А она тебя об этом просит? – приподнялся на локте Пичугин.
– Да она всех достает своими просьбами! Причем все хочет на халяву! У нее что, денег нет? Да ей весь район должен! Заплатила бы мне, я бы гуляла с собаками! Или хотя бы половину долга простила! Да я бы этих ужасных псов расцеловала! Мне что, погулять с ними трудно? Не трудно. Но я не ее рабыня! А она делает вид, что так оно и есть! Думаешь, я почему ее терплю? Да потому, что я ей денег должна! И не хочу, чтобы меня на счетчик ставили! Достала она меня! И всех уже достала! Нужен мне был ее чай! Да пусть она подавится своими бутербродами! – в сердцах сказала Наиля.
– Глупая ты, – наставительно сказал Пичугин. – У старухи денег полно да двухкомнатная хата, а с родственниками не ладит. А тебя привечает, чайком поит, да еще и с бутербродами! Такой момент ловить надо!
– Как ловить-то?
– А так... Сколько ей лет, говоришь?
– Семьдесят два.
– Семьдесят два. Да еще и старая дева.
– Я не проверяла, – хихикнула Наиля. – Но говорит, что «никогда не знала мужской ласки», – опять передразнила она. – Смешная!
– Потому она к тебе и тянется. Как говорят, противоположности сходятся. Раз она старая дева, наверняка у нее болезни по женской части. А раз болезни... Представь: умирает семидесятидвухлетняя старуха. От чего умерла? От старости! Даже вскрытие делать не будут.
– Ты это о чем? – враз стала серьезной Наиля.
– Ты в Москве хочешь остаться?
– Кто ж не хочет?
– Сколько тебе сейчас? Двадцать?
– Двадцать пять, – призналась девушка.
– А дальше что? Когда тебе будет тридцать? Тридцать пять? Сорок?
– Я столько не проживу, – хихикнула Наиля.
– Я тоже так думал, когда мне было двадцать, – вздохнул Пичугин. – Про сорокалетних женщин думал: старухи! А сейчас мне самому сорок. Но я себя стариком не чувствую. Наоборот, такое чувство, что жизнь только-только начинается. Деньги есть, квартира есть, свой бизнес, да еще свободен как ветер! То есть, не женат, – он со значением посмотрел на Наилю. – А все потому, что, когда мне было двадцать пять, я об этом подумал. О том, как буду жить дальше. Молодость человеку на то и дана, чтобы он позаботился о своей старости.
