– Хочешь?
– Нет, не хочу, – Пичугин с досадой оттолкнул бокал. – Ты была у старухи? Что там случилось?
– В Новый год они поссорились. Я первого заходила: бабка мрачнее тучи. Только женское сердце – не камень, учти.
– Да нет у нее сердца! – разозлился Александр Сергеевич.
– Ошибаешься. Она и подарок ему купила. Сама видела.
– Какой подарок?
– Новую трость. Заботится о нем, – хихикнула Наиля. – Я говорю: что ж вы, баба Аня, подарок-то жениху не отдали? А она мне: а и правда! Надо позвонить да сказать, чтоб зашел. Помирятся они, вот посмотришь.
– Дура!
– Может, я и дура, но я жен-щи-на, – щелкнула его по носу Наиля. – И она женщина. Женщина женщину всегда поймет.
– Какая она женщина! Она ж старуха!
– Любит она его, по глазам вижу. И ничего ты с этим не сделаешь. – Наиля вздохнула.
– Дурак я! – Пичугин резко сел. – Но что я могу поделать? – развел он руками. – Все закрыто. Надо ждать до десятого, раньше мой адвокат не вернется.
– Ну, жди, – зевнула Наиля. – Ложись спать, утром поедешь. Что тебе, денег мало?
– Ты не понимаешь! Такое богатство из рук уплывает! И достанется какому-то хромому старику! Да лучше бы я не знал об этих деньгах! И об этой старой ведьме! А все ты виновата!
– Я-то тут при чем? – обиделась Наиля.
– И зачем я только с женой развелся? – с тоской сказал Пичугин. – Не развелся бы, тебя бы не встретил. Жил бы себе спокойно, старел потихоньку, толстел, ленился... Лежал бы сейчас на белом песочке где-нибудь на островах... Посмотри, до чего вы меня с бабкой довели, – пожаловался он. – Только и делаю, что по врачам хожу.
– А ты не ходи!
– Не могу. Привык. И девушки там красивые, в «Медрае».
– Ложись спать, – сердито сказала Наиля. – Надоел. Не хочешь – не ходи. Подумаешь, какая цаца! – фыркнула она. – Все время ноешь, ноешь. Не хочу тебя больше! И не звони. Другие найдутся. Прямо сейчас и уходи, слышишь?
– Куда же я пойду? Я выпил, машину вести не могу.
– Трус!
– Хватит меня оскорблять! Сама-то кто? Шлюха!
Обиженная Наиля схватилась за телефон и принялась кого-то вызванивать.
– Не отвечает, – с досадой сказала она. – Пьяный, наверное.
– Кто?
– Сашка, сосед! Таксист он. Хотела тебя домой спровадить.
– Хватит дурить, – миролюбиво сказал Пичугин. – Никуда я не поеду на ночь глядя, останусь здесь. Давай, наливай!
Все еще дуясь, Наиля потянулась к бутылке шампанского.
Спал Пичугин плохо, все время просыпался. А утром не выдержал: зашел в соседнюю квартиру. Лучше бы он этого не делал!
Рентген (продолжение)
– Значит, вы признаете, что утром четвертого января заходили к Анне Павловне? – спросил Алексей, выслушав рассказ Пичугина.
– Я ее не убивал... – прохрипел тот.
– Хорошо. Ваша версия: как дело было?
– Она уже была мертва, когда я вошел в квартиру.
– Как интересно! Вы уже третий человек, который утверждает, что увидел труп Анны Вырод! Продолжайте.
– Мне нечего больше сказать. Я позвонил в дверь, потом увидел, что она открыта, и вошел. Старуха лежала на полу. Мертвая.
– А почему вы решили, что она мертва?
– Ее шея... Голова свернута на бок. Я почему-то сразу подумал... Подумал, что ее... того...
– Почему же не позвонили в милицию?
– Вы с ума сошли?! Меня бы сразу и повязали!
– Вы с ней ругались? Отпираться бессмысленно, здесь ее сосед снизу. – Пичугин бросил взгляд на пальму, за которой Семужка сторожил козетку с мамусей. – Сами знаете, какие у нас дома. Каждое громкое слово слышно.
– Ну, было, – признался Пичугин.
– Грозились убить, так?
– Она меня довела до ручки. Сделала из меня психа!
– Я вижу, – усмехнулся Алексей.
– Что вы видите! – занервничал Пичугин. – Думаете, убийцу за руку поймали? А я ее не убивал, поймите!
– Теперь понятно, почему вы не позвонили в милицию. Испугались. Ведь у вас был мотив. А не так ли дело было, Александр Сергеевич: вы к ней пришли узнать, когда она подпишет бумаги. А она и говорит: передумала, мол, опять. С женихом помирилась. Вы на нее набросились и давай душить.
– Нет! – вздрогнул Пичугин.
– Но ведь могло быть так?
– Нет!
– Могло.
– Я ее не убивал. В десятый раз вам повторяю.
– А кто, по-вашему?
– Не знаю.
– Вы никого не видели на лестничной клетке, перед тем как зайти к соседке Наили?
– Когда я заходил в лифт, оттуда вышла консьержка, – признался Пичугин.
– И вы решили дать ей взятку, чтобы она сказала, что вы у Наили не ночевали. Глупо, Александр Сергеевич. Ладно бы одна женщина. Но две! Они же друг друга запутают в показаниях и вас запутают! Это же гиблое дело, ваше алиби!
– Что мне оставалось?
– Если вы не убивали, зачем же предложили консьержке взятку? И что вы пообещали Наиле? Жениться?
Пичугин молчал. Алексей чувствовал, что уже близок к цели. Еще чуть-чуть и...
– А до того, как вы вошли в квартиру Анны Вырод? – замирая, спросил он, – вы никого не видели, ничего не слышали? Может, лифт опускался? Или, наоборот, поднимался?
– Вроде, было тихо.
– И за дверью было тихо?
Пичугин задумался. Еще чуть-чуть и... Зазвонил мобильный телефон, лежащий в кармане у Алексея. «Как не вовремя!», – поморщился он, отвечая на вызов.
– Да, Борис.
– Вы еще в больнице, Алексей Алексеевич?
Леонидов покосился на Пичугина и сказал:
– Подожди минутку. Извините, Александр Сергеевич, я вас ненадолго покину.
Пичугин кивнул, откинулся на спинку дивана и устало закрыл глаза.
– Что-то долго, – проворчала очередь. Ираида Осиповна и впрямь задержалась у врача.
– Говори, что там у тебя, Борис? – спросил Леонидов, отойдя к окну, туда, где никто из сидящих не мог его слышать.
– Занятная бабуленция была эта Анна Павловна Вырод. Вы знаете, сколько у нее было квартир, кроме той, в которой она жила?
– Три, – машинально ответил Алексей.
– Откуда вы узнали? – растерялся Кислицкий.
– Шаманю потихоньку, – пошутил Алексей. – Видение мне было, Боря. Спустился в «Медрай» дух покойной Анны Вырод и сказал: «Было у меня три квартиры, милок, да земелька в ближайшем Подмосковье была, за это меня, несчастную, и придушили».
