– Хватит врать-то! За свет они платят, и в сберкассу, за квартиру платить, не ты бегаешь. Много денег-то накопил?
– Да какие деньги, Аня? – развел руками Велемир Ипатьевич.
– Хватит врать! – жестко сказала Анна. – Люди говорят, ты подпольный миллионер! А колечко обручальное зажал!
– Какие люди говорят? – похолодел Велемир Ипатьевич. Ему стало страшно: узнали его тайну. А как сторожился! Может, и в тайнике под половицей уже пошарили?
– Говори, сколько у тебя денег!
– Нет у меня ничего, – жалко начал оправдываться Синьборода.
– Да ты богаче меня, Велемир! – закричала Анна. – А ходишь деньги просить! Ты меня обманул!
– А сама! – вскочил Велемир Ипатьевич. – Забыла, как меня на деньги разводила, когда я у тебя в женихах ходил?!
– Так ты мне мстишь! Вот она, какая твоя любовь! Извести меня замыслил?! На молоденькой жениться захотел?!
– Да что ты, что ты! Никого у меня нет!
– Убирайся!
– Аня, а как же свадьба?
– Не будет свадьбы! Убирайся!
Велемир Ипатьевич что-то лепетал, пытаясь вразумить свою невесту, но та была непреклонна. Наиля-то попала в десятку!
– Хочу правду! – требовала Анна. – Говори, сколько у тебя!
К этому Синьборода был не готов. Подхватив свою трость, он захромал к выходу.
– Давно надо было выбросить дурь из головы и подписать бумаги, – зашипела ему вслед рассерженная Анна.
– Какие бумаги?
– Опекуна я нашла. Который будет меня пожизненно содержать, а после моей смерти получит все движимое и недвижимое мое имущество, – мстительно сказала Анна. – А ты с носом останешься. Ишь, чего задумал! На халяву богатство мое получить! Даже на колечко поскупился!
Синьборода пытался еще что-то сказать, но Анна вытолкала его за дверь и сердито щелкнула замком. Пришлось ехать домой, где в холодильнике на полке Велемира Ипатьевича было шаром покати. Он рассчитывал приятно встретить Новый год за счет Анны.
– И торт ей оставил! – сокрушался он.
– Ключи-то я у него не отобрала! – вспомнила Анна Вырод. – Надо бы замки сменить!
Только третьего января она немного остыла, да и он пришел в себя. Но до этого Анна успела позвонить Пичугину и сказать, что подпишет бумаги. Велемир же Ипатьевич решил покаяться и позвонил ей первым.
– Прости, Аня, – взмолился он. – Никого у меня нет, кроме тебя. Я, и правда, человек не бедный, так ведь и у меня наследников нет. Все тебе достанется, как законной жене. А сколько у меня и где, я дам тебе полный отчет.
– Хорошо, – смилостивилась Анна. – Приходи завтра с утра. Я ведь подарок тебе отдать забыла.
– И я тебе подарочек припас! – обрадовался Велемир Ипатьевич. «Что же ей подарить?» – лихорадочно соображал он. «Может, и впрямь, кольцо?»
Почувствовав, что богатство уплывает из рук, Синьборода решил не скупиться. К счастью для него, ювелирные магазины были закрыты, серьезно потратиться ему не пришлось. И тут Велемир Ипатьевич вспомнил о маминых драгоценностях, которые, конечно, были скромные, но и влюбленная Анна стала сентиментальной. Золотая цепочка династии Синьбороды должна ее разжалобить.
И утром четвертого января, прихватив подарочек, Синьборода поехал к Анне. На улице было студено, поэтому Велемир Ипатьевич не стал набирать код квартиры и дожидаться, пока Анна ему откроет. Дверь подъезда он отомкнул своим ключом, а войдя, удивился: консьержки на посту не было.
– Зачем тогда люди деньги платят? – проворчал Синьборода. – Надо сказать Анне.
Никем не замеченный, он вошел в лифт и поднялся на пятый этаж. Лучше бы он этого не делал!
Рентген (окончание)
– Вы поднялись на пятый этаж, и что дальше? – сурово спросил Алексей.
– Позвонил в квартиру своей невесты. Но мне никто не открыл. Я, было, подумал, что Анна не слышит, или же ее нет дома. Выгуливает собак. Хотя во дворе я никого не встретил, да и погода была не самая лучшая для утренней прогулки. У меня есть ключ, и я хотел, было, отпереть им дверь...
– Но ведь это же взлом? А? – ласково спросил Алексей.
– У меня был ключ, – растерялся Синьборода. – Какой же это взлом? Анна сама мне его дала! Добровольно!
– Понятно. Решили воспользоваться моментом и пошарить в квартире невесты. Как я вас понимаю!
– Молодой человек!
– Все нормально, Велемир Ипатьевич. Любой на вашем месте поступил бы так же, – заверил Алексей. – Порыться в шкатулке с драгоценностями – это же святое! И что было дальше?
– Дверь оказалась не заперта. Я очень удивился: Анна была крайне осторожна. Потом я услышал собачий лай и удивился еще больше. Ее мопсы были дома! Заперты в маленькой комнате, как потом оказалось. Она всегда так делала, когда ждала меня. Я, видите ли, не очень люблю собак, – поежился Велемир Ипатьевич. – Мы даже обсуждали с Анной собачий приют.
– Не понял?
– Отдать их в приют, ее мопсов, когда мы поженимся.
– Теперь мне по крайней мере понятно, почему она заперла собак. А про тревожную кнопку вы знали?
– Разумеется!
– Вы вошли, и...
– Она была мертва, – вздрогнул Синьборода. – Лежала на полу в прихожей. Я хотел, было, вызвать «скорую», но тут услышал звонок в дверь. Сам не знаю, зачем я спрятался в ванной комнате? – с тоской спросил он. – Но я вдруг представил, как открываю дверь, рядом лежит труп, а я виновато говорю: «Сейчас позвоню в милицию». Что должен был подумать человек, стоящий за дверью?
– Вы видели, кто вошел?
– Откуда? Я же был в ванной комнате! Видите ли, я дверь в квартиру только прикрыл, не запер, там оставался зазор, и он это заметил. Тот человек, который следом за мной вошел в квартиру Анны. Он постоял какое-то время в прихожей, уж, не знаю, что делал. Возможно, пульс щупал. Я сидел тихо, как мышь, и он подумал, что в квартире пусто.
– В комнату не заходил?
– Нет, – покачал головой Синьборода.
– А на кухню?
– Нет. Постоял немного в прихожей и ушел. Я только собрался покинуть свое убежище, как в дверь позвонили снова. На этот раз женщина. Она крикнула: «Анна Павловна, это Ираида! Консьержка!» Что мне было делать?
– Да, не открыв дверь Пичугину, вы зажали себя в угол, – сочувственно сказал Алексей.
– Женщина пробыла в квартире чуть дольше. Я боялся, что она будет звонить в милицию прямо из квартиры Анны, но она почему-то ушла.
– Растерялась. У консьержки плохое зрение, она подумала: сердечный приступ. И у нее были причины не звонить в «скорую».
– Понимаю. Она была должна Анне денег!
