— Я поеду. За ней. Поговорю со следователем. В конце концов, я в этом деле не последнее лицо, мои показания тоже важны. Но сначала вас отвезу. Я одного не могу понять. Выходит, Соня все-таки страдала краткой потерей памяти? Отождествляла себя со сводной сестрой? С богатой девочкой, которая ни в чем не нуждалась. Замена. Спряталась за образ, который казался таким притягательным! У наркоманов происходит нечто похожее на раздвоение личности. И вот вторая половина Сони, которая все могла и которой все было дозволено, стала сводной сестрой. Соней-младшей. Перевоплотилась в нее. Соня не признавала старшую сестру, потому что боялась боли! Правды боялась. Но вы, Марк Аронович, смогли это преодолеть. Ее внутреннее сопротивление. Почему же я не могу?
— Вот видишь. Ты все понял. У тебя еще все впереди, Саша. Поедем. Здесь делать больше нечего. А материал интересный. Я докторскую как раз пишу…
В это время Соня, оставшаяся в палате наедине со следователем Жуковым, насмешливо спросила:
— Ты доволен? Я тебя не выдала. А могла бы! Как думаешь, могу я тебя немного пошантажировать?
— Чего ты хочешь? — хрипло спросил он.
— Милый! А ты не знаешь! Тебя! Ведь мы с тобой были близки!
— Расскажи эту чушь кому-нибудь другому.
— Твоей жене, например. Ах, да! Мне лучше не возвращаться в родной город. Никогда. Да и в самом деле! Что я забыла в этой дыре? Паспорт получила, все в порядке. Начну новую жизнь. Никаких наркотиков.
Он невольно рассмеялся:
— А ты сможешь?
— Теперь смогу. Я вдруг почувствовала вкус к жизни. Ты не представляешь, что это такое! Когда из золотой клетки тебя вдруг выпускают в джунгли. На дикую охоту. Без правил, без пощады. И ты сначала проигрываешь, а потом начинаешь приспосабливаться. И тот кусок, что вырван с боем, гораздо слаще, чем тот, который тебе каждое утро приносят в клетку. Пусть он жирнее, но все равно не насытит. Потому что мясо несвежее.
— Все еще ребенок, — не выдержал следователь Жуков. — Какой пафос! Какая откровенная чушь! Кем ты себя вообразила?
— А вдруг я их всех обвела вокруг пальца? Вдруг это я сумасшедшая, а не Лера? Ха-ха! Где я была эти три дня, знаешь? Думаешь, в притоне, который гражданину оперуполномоченному поднесли на блюдечке?
— Где? — настороженно спросил он.
— Угадай! Ты же умный!
— Мне сейчас некогда, честное слово.
— А! Понимаю! Сестра! Большая любовь! Что ж, беги, спасай свою возлюбленную. Только учти одно: я тебя могу взять в долю
— Что?!
— Подумай как следует. Пораскинь мозгами. Это большие деньги. Куда ты собирался с ней уехать? Я могу заменить старшую сестру. Во всем. Разве мы не этого хотели?
— Да что ты ко мне привязалась? Девчонка! Я знать тебя не знаю!
— Мне опера позвать? Он еще не уехал, ведь так?
— Соня, я прошу тебя…
Следователь Жуков подошел к окну. Милицейская машина, в которую посадили Валерию, еще не уехала. Валентин вглядывался в окна больницы. Увидев коллегу, махнул рукой. Мол, иди сюда!
— Валентин зовет. Я пойду? — Он посмотрел на Соню, словно спрашивая у нее разрешения.
— Когда я тебя увижу?
— Да пойми ты, глупая! Я скоро уезжаю в город, куда тебе дороги нет!
— А ты подумай, как следует. Стоит ли ехать?
— Мне идти надо. Что Валентин подумает?
— Завтра зайдешь. Проведать больную. Кстати, кто теперь заберет бедную девочку из больницы? Кроме тебя некому.
Он выскочил из палаты, обливаясь холодным потом. Девчонка решила поиграть в индейцев. Собирает скальпы. Какая же дрянь! Ведь блефует! Но как! Проходившая мимо медсестра взглянула на следователя Жукова сочувственно. Словно хотела предложить лекарство от головной боли. Вдруг захотелось ей нагрубить, потом спохватился: при чем здесь медсестра? Головная боль — это Соня, а лекарства от нее нет. Уже у самых дверей он догнал Сашу и Марка Ароновича, которые, беседуя, шли по коридору.
— Извините.
Саша торопливо посторонился, спрятав глаза. Следователь Жуков выскочил на крыльцо и махнул рукой:
— Валентин! Что?
Тот подошел, сказал виновато:
— Я хотел тебя попросить. Понимаешь, дел много. Ты уж извини… Словом, надо навести справки о Валерии Алексеевне Летичевской. И срочно. Сделать запрос в ее родной город. Она наверняка лечилась, лежала в больнице, состояла на учете в психоневрологическом диспансере. Ну и подробности биографии. Следствие будет определять, есть ли в ее действиях состав преступления, либо они совершены человеком недееспособным. Бумаги нужны. Сделаешь?
— Ну конечно! — Он чуть не рассмеялся, так стало легко на душе. Доверие первой степени. — Все сделаю!
— Созвонись, пусть перешлют материалы. Копию медицинского заключения. Чего там еще полагается?
— Сделаю.
Он вновь стал самим собой. Человеком, твердо стоящим на ногах, следователем прокуратуры Жуковым Олегом Максимовичем. И тут Валентин совершил неожиданный поступок. Помялся немного, и предложил:
— Хочешь с ней попрощаться?
— С кем?
— С Валерией Алексеевной.
— Я? С какой стати? — пробормотал следователь Жуков.
— Все-таки земляки. — Валентин как-то странно усмехнулся. Следователь Жуков вновь покрылся испариной. Что им известно? — Иди, Олег. Она в машине. Успокоилась. А ребята снаружи подождут.
— Да что ты себе вообразил?
— Ну, не хочешь, как хочешь, — пожал плечами Валентин.
— Погоди. Я… Пару слов надо сказать. У нее родственники в Н-ске. Может, что передать?
Никаких родственников у сестер не было. Но не признаваться же в связи с подследственной? Как следователь прокуратуры знал прекрасно: вина доказана, когда она доказана. Полез в «уазик». Валерия вжалась в угол на заднем сиденье, вид у нее был безразличный. Возможно, подействовало лекарство. Когда следователь Жуков очутился в машине, подняла руки, на которых были железные браслеты, тряхнула ими:
— Вот, видишь? Это конец, Олег.
— Может, так будет лучше, Лера? — осторожно сказал он. — Ты больна, в тюрьму тебя не посадят. Ляжешь, наконец, в больницу, будешь лечиться. Напряги своего доктора Айболита, пусть займется твоим делом. Найдет хорошего адвоката, потребует, чтобы провели судебно-психиатрическую экспертизу. Я с ним поговорю, дам дельный совет, как лучше все обставить. В моей практике были такие случаи…
— А ты? — глянула она в упор.
— Что я? — слегка опешил следователь Жуков.
— Ты не хочешь заняться моим делом? Найти адвоката? Потребовать экспертизы?
— Лера, мы же договорились, — забормотал он, — мы с тобой едва знакомы. Я тебе никто. Не родственник, не…
