На экране телевизора возникла известная всему миру заставка
киностудии MGM – огромная львиная голова.
Лев грозно зарычал, мужчина удивленно поднял брови.
Однако он не стал спешить с выводами. Только полностью
ознакомившись с мультфильмом о похождениях Тома и Джерри, дождавшись финальных
титров, он понял, что на кассете нет ничего, кроме приключений нахального
мышонка и глуповатого кота, и длинно цветисто выругался.
Затем он схватил телефонную трубку и набрал хорошо знакомый
номер.
– Приемная Алеутова, – прозвучал в трубке певучий
голосок предприимчивой секретарши.
– Ты мне что подсунула? – прошипел мужчина, куда
более мрачный, чем он был в кофейне.
– Кто это? Что это? – испуганно забормотала
секретарша. – Это приемная Алеутова…
– Я тебя, стерва, спрашиваю: что ты мне подсунула? Ты
что, думаешь, со мной можно такие шутки шутить? Решила меня подставить,
обмануть? Нет, дорогая, со мной такое не проходит!
– Что случилось? – зашептала секретарша, прижав
трубку к губам. – Зачем вы сюда звоните? Это опасно!
– Сам знаю! – рявкнул мужчина, как лев на заставке
киностудии.
Он понимал, что ведет себя совершенно неправильно,
недопустимо, что звонить девчонке бесполезно и опасно. Более того, он понимал,
что она ни за что не решилась бы так нагло обмануть его, что она – всего лишь
послушный маленький винтик в большой хорошо отлаженной системе и наверняка
передала ему именно то, что ей привезли, но ничего не мог с собой поделать –
ярость слепила его и лишала способности здраво рассуждать.
– Я принесла то, что доставили из Петербурга, –
шептала девушка, едва не плача, – я ни с кем не встречалась… я не знаю,
что произошло! Я ни в чем не виновата!
– Не виновата? – дрожащим от ярости голосом
повторил мужчина. – Да если бы ты была виновата, я бы тебя давно уже
утопил в Яузе!
Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы
справиться со своим неожиданно накатившим гневом, и наконец спросил гораздо
более спокойным голосом:
– Тебе ничего не показалось странным? Они ни о чем не
могли догадаться, вели себя как обычно?
– Как обычно, – отозвалась секретарша, и мужчина
буквально увидел, как она пожала плечами, – один анальгин попросил,
сказал, что голова болит…
– Анальгин? – переспросил собеседник. – Ну
что ж, будет ему анальгин…
* * *
Звонок в дверь раздался не слишком рано, поскольку Лола уже
проснулась. Правда для того, чтобы разбудить свою подругу и компаньоншу, Лене
понадобилось минут тридцать пять увещевать ее и даже пригрозить
незамедлительными карательными мерами. Как ни странно, Лола отреагировала и
продрала глаза, хотя никаких карательных мер Леня принимать не собирался, да
вряд ли бы они подействовали.
– Лолка, твоя сонливость по утрам – это кошмар моей
жизни! – заорал Маркиз, запуская Лоле в кровать крошечного песика породы
чихуахуа.
Пу И был большим сибаритом и спал обычно у Лолы в кровати,
причем норовил залезть под одеяло, но сейчас на дворе стоял теплый сентябрь,
так что песик устраивался на диване в гостиной, там его никто не беспокоил.
– Это сильнее меня, – простонала Лола, сладко
потягиваясь, – с природой не поспоришь!..
– Скажи лучше – с твоей ленью! – вспылил Леня.
Лола взглянула удивленно – что-то сегодня Ленька как-то
особенно нервничает. Ах, да, сегодня же назначена встреча с клиентом. Но это
днем, а сейчас всего половина десятого! Нет, все-таки ужасно рано…
Маркиз взял с Лолы честное слово, что она немедленно встанет
и сварит кофе, сам же скрылся в ванной. Через некоторое время раздался звонок в
дверь.
– Леня, открой! – крикнула Лола.
В ответ она не услышала скрипа дверей и торопливых шагов,
только звонок снова залился нетерпеливой трелью. Маркиз не слышал его из-за
шума воды, да и не пошел бы он открывать в голом виде. Лола подвигала себя на
подвиг вставанья с постели, да тут еще Пу И что-то заволновался и залаял.
– Ну, не дадут покоя! – простонала Лола, всунула
ноги в розовые тапочки и пошла к двери, на ходу затягиваясь пояском
темно-синего халата.
Спросонья у нее вылетели из головы все предостережения
сотрудников компетентных органов о том, что никогда нельзя открывать двери, не
спрашивая и не поглядев в глазок. К тому же жили они с Маркизом не в
какой-нибудь занюханной пятиэтажке, где обшарпанная дверь болтается на одной
петле, стены исписаны перлами типа «Мишка – козел, а Танька – корова», а на
лестнице пахнет кошками и гнилой капустой. Нет, у Лолы с Маркизом была
четырехкомнатная квартира в очень приличном доме с консьержкой, поэтому Лола не
ждала незваных гостей. Возможно, та же консьержка принесла почту…
Первое, что Лола увидела, распахнув двери, был какой-то
огромный деревянный ящик.
– Ой! – пискнула она, – что это?
Тут же мимо ящика протиснулся бойкий разбитной мужичок в
спецовке и заорал:
– Так, так, ребята, хорошо, только на попа его
поставьте, а то не пройдет! Проем узковат!
– Что это вы делаете? – Лола повысила голос.
– Так, – обернулся мужичок, – хозяюшка, ты
пока в сторонку отойди, а то как бы не придавили! Давай, ребятки, время дорого,
и так уже задержались! Заноси! Проходит, проходит!
Ошеломленная Лола попятилась в угол, и тогда грузчики
втащили в прихожую огромный трехстворчатый шкаф. Шкаф был дубовый. Шкаф был
далеко не новый, с поцарапанными дверцами. Стекла на дверцах были засижены
мухами. Лола лишилась дара речи. Трое «ребят» – здоровенные хмурые мужики –
отпустили ремни и перевели дух. Шкаф был неподъемный, и они замучились, таща
его наверх. Один из них снял засаленную кепочку, обтер грязным платком
абсолютно лысый череп и с большим чувством проговорил, как бы ни к кому
конкретно не обращаясь:
– Это же надо, какая тяжесть! Еле взволокли! Я так
полагаю, что следовало бы прибавить!
В это время в прихожую влетел попугай Перришон. Увидев шкаф
и такое скопление народу, попугай обрадовнно заорал:
– Пр-ривет! Ур-род какой!
Он сделал круг под потолком и плавно приземлился на шкаф.
– Птичка сверху не накакает? – вежливо осведомился
лысый грузчик и на всякий случай надел кепочку.
– Куда нести-то? – обернулся бригадир к
Лоле, – в спальню что ли? Показывай дорогу!
Лола стояла, окаменев от ужаса, как небезызвестная жена
Лота. Когда же до нее дошло, что в ее хорошенькую спальню, с пушистым ковром на
полу, с кроватью, покрытой шелковым покрывалом и с занавесками в тон внесут
допотопное дубовое страшилище, она сделала над собой усилие и заорала истошным
голосом:
