Квартира у него была холостяцкая, но отделана с шиком.
Перегородки снесли и из сталинской трешки сделали спальню и просторную
гостиную, из которой на кухню вела арка. На полу пушистый ковер, стильная
мебель, на стенах картины, не репродукции, настоящие. Одна из них явно
приобретена недавно, пару месяцев назад я видела ее на выставке. Напротив
домашний кинотеатр, в общем, все, что нужно для отдыха. Заболоцких схватил
рубашку со спинки кресла и не спеша оделся, я устроилась на диване.
– Чай, кофе? – спросил он.
– Когда подружимся, – пожала я плечами. –
Пока просто поговорим.
Он засмеялся:
– Выпустите собаку из сумки, пусть побегает.
Сашка с благодарностью посмотрел на него, выбрался на пол и
потрусил по комнате, принюхиваясь.
– Его Сашкой зовут? – кивнув на моего пса, спросил
Заболоцких.
– Я оценила вашу осведомленность, – заметила я.
– Ерунда, – усмехнулся он. – Если б я хотел
произвести впечатление, сказал бы, почему вы назвали свою собаку таким
неподходящим именем. Но делать этого я не буду.
– И правильно. Не то я решу, что вы большой любитель
сплетен.
– Знаете, для некоторых людей шофер это что-то вроде
запасного колеса, его не стесняются и иногда болтают лишнее.
– Вас это оскорбляет?
– С какой стати? – засмеялся он. – Можно
задать вопрос?
– Валяйте.
– По поводу все тех же сплетен. Корзухину следует насторожиться,
раз вы им заинтересовались, я правильно понял?
– Возможно, не ему, а его врагам.
– Они у него есть? – удивился Заболоцких. Я тоже
удивилась.
– Вам лучше знать. Что за человек ваш хозяин?
– Ничего плохого о нем сказать не могу, – пожал он
плечами.
– Тогда скажите хорошее.
– Нормальный мужик. Спокойный, сдержанный. Относится к
людям с уважением. Подлецов не терпит и сам гадостей не делает. Старается быть
справедливым и не боится отстаивать свое мнение, но и здесь палку не
перегибает, может уступить, если видит, что игра не стоит свеч.
– В разведку бы с ним пошли? – улыбнулась я.
– Запросто.
– Какие у него были отношения с женой?
– Можно еще вопрос? – вздохнул он.
– Что с вами делать, – пожала я плечами.
– Это ведь был несчастный случай?
– Похоже, что да.
– Но… но вас что-то смущает?
– Меня смутить не так легко. Однако в этом случае
следует разобраться.
– Тогда хочу предупредить: я отсидел четыре года за
нанесение тяжких телесных повреждений, приведших к смерти. Оправдываться не
собираюсь, просто объясню: молодость у меня была бурной, я сделал глупость и
поплатился за нее. С тех пор дружу с законом.
– Приняла к сведению, – кивнула я. – Так что
там с отношениями в семье, Женя?
Он засмеялся:
– О, как это здорово прозвучало. Женя… Хотите
расположить меня к себе, внушить мысль, что мы делаем одно большое, нужное
дело?
– Хочу. На самом деле вы мне нравитесь.
Он опять засмеялся:
– Чтобы такой девушке понравился простой водила?
– Простой – это вы погорячились, – окинув комнату
взглядом, усмехнулась я. – Корзухин хорошо платит?
– Нормально платит. Я наследство получил, это легко
проверить. Корзухин о фактах моей биографии знал и не побоялся взять меня на
работу. За это я ему очень благодарен. А что касается его семьи… хорошая семья,
с женой, по крайней мере, у них были прекрасные отношения. Любовницы у него
нет, и по саунам он не ездит. После работы сразу домой. Выходные, отпуск всегда
с семьей. Он вообще старается больше быть дома. Курите? – спросил
Заболоцких, отправляясь на кухню.
– Нет.
– А я закурю.
Он вернулся с сигаретой и пепельницей.
– Людмила Матвеевна алкоголем не увлекалась?
– Нет. Понятия не имею, что произошло в субботу, но
тайной алкоголичкой она точно не была.
– А кем была, по-вашему?
– Ангелом, – пожал он плечами и улыбнулся.
– Вы были в нее влюблены? – задала я вопрос,
наблюдая за ним.
– Влюблен? – помедлив, переспросил он. – Нет.
Просто раньше не встречал таких женщин. Они с Корзухиным были прекрасной парой.
Такое, по-моему, редкость. Он любил ее, она его, но умереть в один день им не
пришлось.
– Вы сказали, по крайней мере, с женой у него были
прекрасные отношения. А что с дочерью?
Заболоцких не спешил ответить.
– Наверное, я просто неправильно выразился, –
наконец произнес он.
– Я надеялась на откровенный разговор, – вздохнула
я. – Так были проблемы с дочерью?
– У Корзухина – нет. Дочь он очень любит, Людмила часто
выговаривала ему, что надо быть построже и все такое. Он иногда напускал на
себя суровость, но Вика прекрасно знала, что отец готов для нее на все.
Понимаете, когда папа во всем потакает ребенку, матери поневоле приходится быть
строгой.
– Я правильно поняла: у Людмилы с дочерью были
проблемы?
– Я этого не говорил, – нахмурился он.
– У меня такое чувство, что вам есть, что сказать, но
по некой причине…
– Хорошо, – перебил он. – Я скажу. Хотя… хотя
не уверен, что поступаю правильно. Дней десять назад я случайно присутствовал
при семейной сцене. Приехал, как обычно, за Корзухиным, Вика попросила отца
отвезти ее в школу, он торопился, а она еще не была готова. Вмешалась Людмила,
заявила, что дочь способна дойти до школы сама, это действительно недалеко от
их дома. Сказала она это, не повышая голоса, но девчонка буквально набросилась
на мать. А что кричала при этом… – Он покачал головой.
– И что такое она кричала?
