— Черт знает что!
— Хватит ругаться! — Сергей повысил голос. —
Ничего такого страшного я не предлагаю — посидите ночь здесь, и все. А не
согласны, то в камеру запру до утра! Имею, между прочим, полное право,
задержать на сорок восемь часов как подозреваемую в пособничестве убийце.
Разборчивее надо быть!
По сторонам смотреть на людей, а не только поверх их! Ведь
видела же, что в салоне нечисто! Так неужели с голоду помираешь, чтобы за такую
сомнительную работу цепляться! — Давайте, давайте! — усмехнулась
она; — Читайте мне нотации, вам по штату положено преступников
воспитывать.
Сергей вздохнул. Ну не получается у них нормальный разговор.
Он вышел в коридор и вытащил ключи из замка.
— Уж извините, но придется потерпеть.
Можете домой позвонить, чтобы не волновались.
— Спасибо, — издевательски протянула она.
Сергей отвернулся и попытался сосредоточиться на деле.
Значит, эта самая Анна Давыдовна Соркина сильно переживала после ухода мужа,
болела, лечилась в нервной клинике, это все легко проверить, завтра же он
побеседует с врачом. И на этой почве могла немного, что называется, подвинуться
от ревности. Далее, она выписалась и стала работать уборщицей.
— Говорите, случайно Соркина с вами встретилась?
— Совершенно случайно.., во всяком случае, она так
сказала и удивилась очень, когда меня заметила, даже смутилась.
Значит, она ходила к магазину «Марат», чтобы смотреть на
счастливую соперницу, — некоторые люди любят еще больше растравлять душу.
И вдруг подвалила ей удача — встретила Татьяну, узнала, что та работает по
соседству и упросила ее посодействовать в устройстве на работу. Интересно, с
какой целью она устроилась на работу в салон. Для того, чтобы опять-таки
травить душу, глядя на преуспевающую Мадам Джакузи? Или уже тогда у нее были
криминальные мысли?
Вряд ли, потому что не могла же она знать про смежные
подвалы и про то, что в Институте животноводства убьют Римму Точилло, и про то,
что она будет главным свидетелем… М-да-а, улики косвенные, но очень веские. И
мотив есть — месть. Сергей вспомнил изможденную худую женщину в Институте
животноводства. Хватит ли у нее сил на убийство? Но, однако, эти горящие
глаза.., в них-то была сила неизмеримая.
Так что вполне могла она ткнуть ножом, одной силой
ненависти… То есть вошла через подвал, обнаружила там Мадам Джакузи в полном
одиночестве, как и ожидала, брызнула ей в лицо струей из баллончика, потом
перетащила тело в ванну (учитывая вес покойной, это было трудновато, но
Соркиной помогала застарелая ненависть), после чего недрогнувшей рукой всадила
в соперницу нож, положила сверху розу и заранее заготовленную записку и
спокойно ушла, открыв предварительно дверь черного хода, чтобы все думали, что
злоумышленник проник в магазин этим путем.
Татьяна поговорила по телефону и положила трубку. Краем уха
Сергей слышал, что говорила с матерью она довольно строго — возможно, не хотела
откровенничать при постороннем человеке. Сергей прошел на кухню, стараясь не
встречаться с ней взглядом.
— Что будем делать? — спросила она, появляясь в
дверях. — Кофе здесь можно выпить или трогать ничего нельзя? Так учтите,
что отпечатков моих и так тут навалом — я часто здесь бывала.
Она легко двигалась по кухне, привычным движением достала
джезву, привычно насыпала в нее кофе, потом не глядя протянула руку и вынула из
шкафчика печенье.
Странно, думал Сергей, сама говорит, что почти не общалась с
Соркиной, а сама часто здесь бывала. И почему, интересно, цветы поливает не
мать, которая сидит дома с ребенком и времени у которой много, а сама Татьяна —
после работы?
Совсем с головой плохо стало, опомнился Сергей. Ежу понятно,
зачем она ходит в пустую квартиру. Очевидно, у нее кто-то есть, мужчина, а
домой, где мать и маленькая дочка, естественно, приводить она никого не может.
Вот и пользуется пустой, квартирой соседки. Он еще раз внимательно посмотрел на
Татьяну. Она совершенно успокоилась или делала вид, чтобы усыпить его
бдительность. Пальто она давно сняла, и теперь на ней был деловой костюм,
блекло-лилового цвета. Костюм сидел очень хорошо, потому что фигура у нее была
потрясающая. Вообще во всей ее внешности не было ни одного недостатка. Но
характер…
Юбка у костюма была короткая, но, несомненно, Татьяна могла
это себе позволить. И хоть на ногах у нее сейчас были не изящные туфельки, а
шлепанцы, надо полагать, самой хозяйки, но ножки и в таком виде смотрелись
исключительно.
Сергей поймал себя на том, что слишком пристально ее
рассматривает, и устыдился.
Он заметил, что она перехватила его взгляд, и ждал гневной
отповеди, но она промолчала.
— Что теперь будет? — спросила она, отхлебывая
кофе.
— Многое будет. — Он пожал плечами. —
Квартиру сначала обыщут, потом опечатают, начнется следствие. Вас, разумеется,
будут вызывать к следователю, расскажете все, что знаете.., потом отпустят, раз
вы ни в чем не виноваты. Цветы вот жалко.., пропадут без полива.
— Но неужели Анна Давыдовна не вернется?
— Вряд ли. — Сергей с сомнением покачал
головой. — Уж если она сумела так удачно уехать, то сообразит как-нибудь,
чтобы не возвращаться. А цветы красивые, особенно этот. — Сергей указал на
растение со странными утолщениями вместо листьев.
— Это толстянка, или денежное дерево, — пояснила
Татьяна. — Считается, что если у хозяев денег нет, то листья будут
плоские, растение чуть ли не засыхает. А если деньги в доме заводятся, то
листья сразу толстеют.
— Однако, — Сергей с удивлением рассматривал
толстые, налитые соком листья, — судя по растению, хозяйка купалась в
роскоши.
— Растения тоже могут ошибаться, — вздохнула
Татьяна, — тетя Неля была почти нищая, да вы и сами видите.
— Да уж, — согласился Сергей.
* * *
И с утра карусель завертелась. Ровно в девять Сергей вышел
из квартиры Соркиной и в девять тридцать уже докладывал по начальству. Ему
влетело за все сразу. Гробокопатько хоть и был сегодня в форме, но ругался не
хуже чем в штатском. Но Сергей держался твердо.
В салоне «Далила» операция прошла успешно — хозяйку взяли
прямо на месте. Пока коллеги работали наверху, Сергей с ребятами устремился в
подвал. Все было в таком виде, как они с Юрием оставили раньше. Стеллаж
отодвинулся без труда, и Сергей исчез на глазах у изумленной публики.
Установили непреложный факт: уборщица знала про ход в подвал, и либо сама
прошла через него, либо впустила туда убийцу. Но мотив был у нее самой — месть.
Следователь допрашивал Семена Николаевича Барсукова на предмет сговора с бывшей
женой. Барсуков все отрицал, но смотреть на него было жалко. Предъявили ему
кусочек брошки из слоновой кости, что нашли в подвале, Барсуков мялся, долго
вздыхал, потом признался, что вроде бы было у его первой жены что-то подобное,
но как это выглядело, он сейчас уже не помнит.
