Лола сделала еще несколько крошечных шажков, и волосы
зашевелились от ужаса на ее голове.
Михаил Степанович лежал на полу, раскинув руки, и глядел в
потолок изумленно и растерянно.
Вокруг его головы растеклась лужа темной загустевшей крови.
Эта кровь вытекла из огромной, аккуратной, как хирургический
разрез, раны, рассекавшей его горло, как второй, жутко улыбающийся рот.
Лола ахнула и попятилась.
Надо немедленно бежать отсюда, из этой ужасной квартиры…
Только забрать Пу И и бежать, бежать куда глаза глядят…
Она не хотела больше ничего никому доказывать, она хотела
только унести отсюда ноги.
И когда она уже, пятясь и не в силах оторвать взгляд от мертвеца,
от ухмыляющейся раны на его горле, была почти у двери, за спиной у нее
послышался шорох.
Лола хотела повернуться, посмотреть, откуда этот звук, но не
успела. Тяжелый удар обрушился на ее голову, и она провалилась в темноту.
Маркиз звонил и звонил в дверь Анфисы Саркисовны, за которой
царила могильная тишина: ни звука шагов, ни лая собаки.
«Куда ее черт унес? – злился Маркиз. – Когда
нужно, никогда дома нету!»
Он вконец рассвирепел и пнул дверь ногой. Наконец за дверью
послышались шаркающие шаги, и хозяйка возникла на пороге в длинном ярко-красном
халате, расшитом золотыми драконами.
– Ах, это вы? – протянула она сонно.
– А кого вы ждали? – огрызнулся Маркиз. –
Сами же мне говорили, что у вас никого нет… Кстати, а чем вам подруги-то не
угодили? Или муж ваш жуткий бабник, и вы на всякий случай отвадили от дома их
всех?
– Как вы смеете так говорить о Гуле! – с Анфисы
слетело сонное оцепенение, она встряхнулась и была готова к бою. – Гуля –
замечательный, он никогда бы не позволил себе…
– Стало быть, вы ревновали его без всякого
повода, – спокойно констатировал Леня, – ох, и не завидую я вашему
мужу!
– Конечно, что уж тут завидовать, – буркнула
Анфиса, – мы здесь, а он – там… – Она подняла глаза к потолку.
– Ошибаетесь, уважаемая, – сердито высказался
Леня, – вот как раз сегодня я убедился, что муж ваш не там, – он
указал наверх, – и в той могиле, куда вы так часто носите цветочки, лежит
совершенно посторонний человек!
– Как?! – Анфиса ахнула и прижала руки к пышному
бюсту.
«Не может быть, чтобы только пятый номер…» – опять усомнился
Маркиз и коротко рассказал ей о таинственном пассажире и о показаниях
горе-водителя Витьки Сельдереева.
– Вот так-то, – закончил он, – а теперь я
хочу с вами серьезно поговорить. Только не вздумайте падать в обморок или
замахиваться на меня скалкой, я сумею защитить себя, но вам тогда помогать
больше не буду.
Анфиса только молча кивала, хлопая глазами.
– Итак, – начал Леня, тщательно выбирая
слова, – скажите мне, пожалуйста, дражайшая Анфиса Саркисовна, ссорились
ли вы со своим мужем накануне его отъезда на дачу?
– Н-нет, – тихо сказала она.
– А вообще, как вы ладили, не грозился ли он уйти из
дома, и все такое прочее? Знаете, как бывает, в пылу ссоры наговорят супруги
друг другу разных слов, потом забудут, – мало ли что бывает? Это, мол, все
несерьезно, на самом деле он так не думает, и так далее… Оказывается, однако,
что один из супругов действительно все забывает, а другой-то всерьез подумывает
о расставании.
– Уверяю вас, – Анфиса снова прижала руки к
груди, – уверяю вас, ничего подобного не было!
Леня только махнул рукой – как ей верить, он уже знал.
– Ну хорошо, – вздохнул он, – оставим пока в
стороне причины, по которым ваш муж это сделал, то есть решил выдать убитого в
аварии случайного пассажира за себя. Ведь он даже переодел его в свою куртку.
– Откуда вы знаете? – прошептала Анфиса.
– Догадываюсь. Потому что по показаниям Сельдереева
пассажир точно погиб – так сильно его «уазик» врезался в «восьмерку» вашего
мужа. А он мог уцелеть. И судя по тому, что в машине обнаружили всего один
труп, уцелел. И скрылся с места происшествия, – строго добавил
Леня, – да еще и Сельдерееву спас жизнь, вытащив его из разбитой машины и
оттащив в сторону. – Так вот, оставим в стороне причины, по которым он это
сделал. Займемся вот чем. Вы хотя бы приблизительно представляете себе, куда он
мог податься?
– Что значит «куда податься»? – возмущенно
спросила Анфиса.
– То и значит, – Леня чувствовал, что скоро
потеряет терпение, – ведь с тех пор прошло больше месяца. Он должен был
где-то жить, что-то есть, во что-то одеваться. Куда он мог податься по вашему
мнению? Есть у него близкие друзья, с кем бы я мог поговорить?
– Друзья? Нет, таких близких нету… Мы жили обособленно,
то есть знакомые конечно были, по работе… но так нам хватало общества друг
друга… и Джульетточки…
– Мда-а, – разочарованно вздохнул Леня, –
вряд ли Джульетта знает, где он скрывается…
Анфиса вдруг всплеснула руками и громко зарыдала, чем
вызвала у Лени отнюдь не сочувствие, а глухое раздражение.
– Да прекратите вы немедленно! – прикрикнул
он. – Лучше говорите, есть у вашего мужа родственники?
– Нет, кажется нету.
– То есть как это «кажется», он что,
детдомовский? – окончательно озверел Леня.
– Родители у него умерли, – твердо ответила
Анфиса, – а вот другие родственники… их нет.
– Так не бывает, – Маркиз махнул рукой, –
всегда найдется какая-нибудь двоюродная тетя… или троюродная племянница… или
неродной дядя с материнской стороны, или свояк, или шурин, или кум… Черт
побери, да скажите же хоть что-то толковое!
– Он не поддерживал отношения с родственниками, –
отчеканила Анфиса, – потому что они все были настроены против меня.
И полыхнула черными выразительными глазами, что твоя Медея.
Леня решил не углубляться в семейные дрязги, потому что понял, что эта
страстная женщина так обожала своего мужа, что рассорила его со всеми
родственниками. В глубине души он очень понимал незнакомого ему Георгия
Птичкина – тот просто решил отдохнуть от любвеобильной и не в меру ревнивой
женушки и воспользовался удобным случаем; но ведь у Лени была своя собственная
задача – выяснить подробности убийства режиссера Модестова, так что следовало
неуловимого Птичкина непременно найти и расспросить.
– Но вы хотя бы знаете какие-нибудь имена и
адреса? – снова приступил он к Анфисе.
– Не знаю и знать не хочу! – отрезала она. –
Они страшно обидели меня, и Гуля вычеркнул их всех из своей жизни.
Маркиз задумчиво поглядел на эту женщину, прикидывая, не
послать бы ее сейчас подальше и уйти, но разум одержал верх над чувствами, и он
остался. Оглянувшись по сторонам, он заметил в комнате небольшой беспорядок –
так бывает в процессе уборки. На журнальном столике лежали стопкой книги,
перевязанные бечевкой.
