Проход расширился, вывел в балку, а потом в долину, на
огромную, округлую, покрытую лесом мульду, раскинувшуюся меж зубастых камней.
Чародейка поехала не по пологим, легкодоступным склонам мульды, а поднялась
прямо в дебри, в густую чащу. Сухие ветки захрустели под копытами. Мерин,
вынужденный переступать через поваленные стволы, захрапел, заплясал, затопал.
Трисс натянула поводья, дернула коня за косматое ухо и выругала, ехидно
намекнув на его трусость. Конь, казалось, действительно смутился, пошел ровнее
и бодрее, сам выбирая дорогу в чаще.
Вскоре они оказались на открытом пространстве, въехали в
русло ручейка, едва сочившегося по дну балки. Чародейка внимательно осмотрелась
и нашла то, что искала. Над балкой, опираясь на огромные камни, горизонтально
лежал могучий ствол, темный, голый, позеленевший от мха. Трисс подъехала ближе,
чтобы удостовериться, действительно ли это Путь, а не случайное дерево,
поваленное вихрем. Обнаружила почти незаметную узкую тропинку, скрывавшуюся в
лесу. Нет, она не ошиблась, это наверняка Путь – бегущая вокруг Каэр Морхена
дорожка, забитая препятствиями, на которой ведьмаки совершенствовались в
скорости бега и контроле дыхания. Дорожку именовали Путем, но Трисс знала, что
юные ведьмаки называли ее иначе: Мучильня.
Прильнув к шее коня, она медленно проехала под стволом. И
тут услышала звон камней и быстрые легкие шаги бегущего человека.
Она повернулась в седле, натянула поводья, ожидая, пока
ведьмак взбежит на ствол.
Ведьмак взбежал на ствол, стрелой промчался по нему, не
замедляя бега, даже не балансируя руками, легко, ловко, мягко, с невероятной
грацией. Только мелькнул и тут же скрылся меж деревьев, не задев ни единой
ветки. Трисс громко вздохнула, недоверчиво покачала головой. Потому что
ведьмаку, судя по росту и фигуре, было около двенадцати лет.
Чародейка ударила буланого пятками, отпустила поводья и
рысью направилась вверх по течению ручья. Она знала, что Путь пересекает балку
снова в том месте, которое окрестили Горловиной. Ей хотелось еще раз глянуть на
маленького ведьмака. Ведь она знала, что в Каэр Морхене детей не тренируют уже
почти четверть века.
Особо она не спешила. Тропинка Мучильни извивалась и петляла
по бору, на то, чтобы преодолеть ее, ведьмачонку понадобилось бы значительно
больше времени, чем ей, едущей наперерез. Однако и медлить тоже не следовало.
За Горловиной Путь сворачивал в лес, вел прямо к замку. Если не поймать
паренька у пропасти, его можно вообще не увидеть. Трисс уже несколько раз
бывала в Каэр Морхене и прекрасно понимала, что видела там только то, что
ведьмаки хотели показать, а показать они хотели лишь самую малость из того, что
в Каэр Морхене вообще можно было увидеть. Нет, наивной Трисс не была.
Проехав по каменистому руслу ручья, она увидела Горловину –
уступ, образованный над яром двумя омшелыми скалами, заросшими искореженными
карликовыми деревцами. Она отпустила поводья. Буланый фыркнул и наклонил голову
к воде, струящейся меж голышей.
Долго ждать не пришлось. Фигурка ведьмака мелькнула на
скале, мальчонка прыгнул, не сбавляя темпа. Чародейка услышала мягкий шлепок, а
чуть позже грохот камней, глухой звук падения и тихий крик. Вернее, писк.
Трисс, не раздумывая, соскочила с седла, скинула меховую
накидку и помчалась по склону, подтягиваясь за корни и ветви деревьев. Взлетела
на скалу с разгона, но поскользнулась на игольнике и упала на колени рядом со
скорчившимся на камнях телом. Увидев ее, подросток вскочил как подброшенный пружиной,
молниеносно отступил и ловко схватился за меч, перекинутый за спину, но
споткнулся и упал между можжевеловым кустом и сосенками. Чародейка не
поднималась с колен, а смотрела на мальчика, раскрыв рот от изумления.
Потому что это был вовсе не мальчик.
Из-под пепельной, неровно и неаккуратно подстриженной челки
на нее глядели огромные изумрудно-зеленые глаза, самое заметное пятно на
маленьком личике с узким подбородком и вздернутым носиком. В глазах стоял
испуг.
– Не бойся, – неуверенно сказала Трисс.
Девочка раскрыла глаза еще шире. Она почти не дышала и,
похоже, вовсе не вспотела. Не иначе как бегала по Мучильне уже не один день.
– Как ты?
Вместо ответа девочка быстро встала, ойкнула от боли,
перенесла вес тела на левую ногу, наклонилась, помассировала коленку. Одета она
была во что-то вроде кожаного костюма, сшитого, вернее, сляпанного таким
образом, что любой уважающий себя портной, увидев его, взвыл бы от отчаяния и
ужаса. Единственным, что в экипировке казалось в меру новым и подогнанным, были
высокие до колен сапожки, ремни и меч. Точнее, мечик.
– Не бойся, – повторила Трисс, все еще не
поднимаясь с колен. – Я слышала, как ты упала, испугалась, потому так
бежала…
– Я поскользнулась, – буркнула девочка.
– Ничего не повредила?
– Нет. А что?
Чародейка рассмеялась, попробовала встать, поморщилась от
боли, отозвавшейся в щиколотке, чертыхнулась. Села, осторожно выпрямила ногу,
выругалась снова.
– Иди сюда, малышка, помоги мне встать.
– Я не малышка.
– Допустим. В таком случае кто ты?
– Ведьмачка!
– Ха! Ну, так подойди, ведьмачка, и помоги мне встать.
Девочка не двинулась с места. Она переступила с ноги на ногу
и рукой в шерстяной митенке перебирала ремень меча, подозрительно поглядывая на
Трисс.
– Не бойся, – улыбнулась чародейка. – Я не
разбойница и не чужак какой-нибудь. Меня зовут Трисс Меригольд, я еду в Каэр
Морхен. Ведьмаки меня знают. Не таращись. Я одобряю твою бдительность, но будь
рассудительной. Как думаешь, добралась бы я сюда, не зная дороги? Ты
когда-нибудь встречала на Пути человеческое существо?
Девочка отбросила сомнения и подошла ближе, протянув руку.
Трисс поднялась, почти не воспользовавшись помощью. Не в помощи было дело. Ей
хотелось рассмотреть девочку вблизи. И прикоснуться к ней.
В зеленых глазках маленькой ведьмачки не было и признаков
мутации, прикосновение маленькой ручки тоже не вызывало легкой приятной
щекотки, характерной для ведьмаков. Пепельноволосого ребенка, хоть он и бегал
тропинкой Мучильни с мечом за спиной, не подвергали Испытанию Травами и
Трансмутациями. В этом Трисс была уверена.
– Покажи коленку, малышка.
– Не малышка я!
– Прости, забыла. Но какое-то имя у тебя, надо думать,
есть?
– Есть. Я… Цири.
– Очень приятно. Подойди-ка поближе, Цири.
– Со мной ничего не стало.
