– Ну да, – юноша кивнул, судорожно соображая, где он мог раньше слышать этот голос.
– Не очень-то похож, – бесцеремонная женщина разглядывала его с ног до головы. – Однако порода чувствуется. Яблоко от яблони… Ничего такой, красивый на мордаху.
Прямолинейность местной жительницы заставила парня покраснеть. Если к благосклонности своих сверстниц он давно привык, то откровенное внимание взрослой женщины его смутило.
– Да не меньжуйся ты, как барышня, не собираюсь я тебя соблазнять. Чай, не педофилка какая-нибудь, – незнакомка чуть раздраженно вскинула голову. – Вы с Главычем все проблемы утрясли?
По-хорошему Нику стоило поинтересоваться, каким боком незнакомку касаются их дела с комендантом, но в реалии удалось только кивнуть и проблеять нечто маловразумительное. Забытое чувство робости перед противоположным полом дало о себе знать в самый неподходящий момент.
– Никита? Правильно ведь? Не стоит вам через Топь идти, ничего доброго за ней нету. Совсем ничего. Оттуда вся живность бежит, самые разные твари – и большие, и малые, и тупые, и те, что поумней. А если кто и уходил туда, то, на моей памяти, никто еще не возвращался.
Ник, наконец, сообразил, откуда знает ее голос, – женщина была из группы Толямбы, именно она урезонивала рыжего, когда тот угрожал пленным.
– Спасибо за предупреждение, но…
– Не веришь мне, поверь своему дяде. Он строго-настрого запрещал всем нашим углубляться в ту степь.
– Дядя что-то знал о…
Женщина, в очередной раз не дав удивленному до крайности парню договорить, перебила:
– Он говорил, Топь – это граница. И, одновременно, стена, защищающая нас от того, что обитает там. Буфер между нами и… ну, и тем, что за Топью.
– Но что конкретно…
Похоже, выслушивать собеседников незнакомка не умела в принципе:
– Понятия не имею! И выяснять не собираюсь. Кому жить охота, к черту на рога не полезет. А уж какая именно там напасть, это дело десятое, мало ли какая дрянь завелась в нашем поганом умирающем мире? Тебе есть разница, как дохнуть: от зубов волколаков или когтей птеров?
Нестандартная постановка не самого обычного вопроса вызвала у юноши замешательство:
– Ну, – промямлил он, – я не знаю…
– И знать не надо! Помирать – не лучшее занятие для молодых и здоровых пацанов вроде тебя. Возвращайся в Метро, трахай смазливых баб, если таковые в вашем гадюшнике еще остались, руби бабло, наслаждайся жизнью. Короче, продолжай дело Шуры – он жить на полную катушку умел, как никто другой! А захочется адреналина, так твой дядя и для таких случаев рецепты оставил: банчи оружием, лекарствами, антиквариатом и прочей такой фигней. Только не суйся за Топь.
Женщина резко оборвала свою речь и, ухватившись рукой за его подбородок, с силой притянула к себе. Страстно, порывисто поцеловала в губы и тут же оттолкнула.
– До Шуры тебе пока далеко, тренируйся. Дома, на Донской. За Топью тренироваться будет не с кем.
Странный разговор был окончен. Не прощаясь, женщина ушла.
Ник некоторое время ошалело стоял на одном месте, приводя мысли в порядок. Те, однако, в порядок приводиться никак не желали, хаотично перемещаясь по черепной коробке безо всякой цели и смысла.
Что дядя мог знать об Убежище? И, главное, откуда? Или все-таки не об Убежище, а лишь о том, что окружает его? «Эх, дядя-дядя, почему ты мне ничего не рассказывал? Почему ты не…»
– Юнга, ты чего? – Володя так и застал его стоящим в одиночестве посреди коридора. – Столбняк напал?
– Что? – парень не сразу вышел из оцепенения.
– Долго, спрашиваю, истуканить собираешься?
– А, да… в смысле, нет. Задумался слегка.
– Неслабо тебя от думок рубит! Качественно.
Нужно было хоть как-то оправдаться за свое неадекватное поведение, и Никита брякнул первое, что пришло в голову:
– Местные Топью шибко стращают, и тем, что за ней.
– На это забей. Обычная история: сказки, враки, пересказы неведомых очевидцев и прочий фольклор. Нечего всякой ерундой мозг себе забивать, особенно сейчас, перед самым отъездом. Лучше скажи, как у тебя самочуха? Оклемался от возлияний? Клятвы о вечном воздержании приносить будешь?
– Вроде, отпустило. С клятвами повременю – до следующего раза, – Ник с усмешкой оценил поговорку, утверждающую, что утро вечера мудренее. Сегодня пожизненный отказ от алкоголя уже не выглядел такой замечательной идеей.
– Молодец. И впредь – имей привычку следить за словами. Очень тебе советую – в бизнесе это первое правило.
– Постараюсь…
– Не старайся – делай! Это второе правило, – Володя наставительно похлопал юношу по плечу и засмеялся. – Довольно уроков на сегодня. Как говаривал один знакомый умывальников начальник и мочалок командир: «Ты один не умывался и грязнулею остался!» Марш в уборную, хватит пугать аборигенов своей вопиющей гигиеной!
Бодрое настроение Ареха невольно передалось и Нику, он задвинул все тревожные думки в глубины памяти и продолжил прерванный поход к «ванной комнате».
* * *
Комендант, привычно пожаловавшись на больные ноги, «не желающие больше носить своего древнего хозяина», провожать отбывающих в дорогу путников отправил Толямбу.
– Удачи вам, мужики и парни! – Главыч по очереди пожал руки Володе и Никите. – Посрамите наш скепсис насчет вашей миссии и возвращайтесь с победой, в чем бы она ни заключалась. До встречи!
– До встречи! – хором ответили компаньоны. – Надеюсь еще плодотворно поторговать с Кольцом, – добавил Арех.
– И отметить очередную успешную сделку, – ехидно произнес старик, и все присутствующие, за исключением сморщившегося Ника, понимающе заулыбались.
Юноша был уверен, что прощальные церемонии успешно закончены, и отправился к выходу, однако Володя считал иначе, а потому уходить не спешил.
– Геннадий…
– Ох и настырный ты, друг Володя! – Главыч понял, чего хочет Арех, с полуслова. – Проводники попытаются провести ваш броневик. Кое-какие мероприятия для этого мы уже подготовили, но обещать ничего не буду – на месте все станет ясно. Доволен?
– Вполне. Спасибо!
Вот теперь можно было раскланиваться.
Глава 23
Топь
Увеличившаяся за счет проводников команда заняла свои посадочные места: Володя, само собой, за руль, тощий Марча Борода – пассажиром. Ник и Евпатий, предпочитавший не вполне очевидное сокращение Иф, в десантном отделении, или, попросту, кузове. Долго не отъезжали, ждали еще кого-то.
«Еще кем-то» оказался Толямба. Рыжий волок по земле что-то объемное и… упирающееся! Живое!
– Мужики, подсобите! Борька, сука такая, упирается! Один не сдюжу.
