Я свернула налево, длинным коридором прошла к кабинету
Тимура и постучала. Ответа не последовало, я постучала еще раз, потом еще.
Китаец слов на ветер не бросает, а он определенно сказал, что Тагаев у себя.
Неужто увидел в окно мою тачку и теперь прячется? Тут дверь распахнулась, и
Тагаев рыкнул без всякого намека на любезность:
— Чего надо? — Увидел меня и нахмурился. — А…
это ты… заходи.
В одежде моего друга был заметен некий беспорядок. Стало
ясно: штаны он надевал второпях. Пиджак валялся на столе, но комната была
пуста, что, впрочем, не удивило, здесь был еще один выход в коридор. Надевая
пиджак, Тимур хмуро кивнул мне:
— Садись.
Я села на диван и наткнулась взглядом на скомканные
колготки, которые не только не надели, но и забыли прихватить. Я отвела от них
взгляд, пытаясь сделать вид, что не заметила их, но Тагаев колготки уже увидел,
подошел и выбросил за дверь. Не скажу что со злостью, но с некоторым
раздражением. Потом он сел и уставился на меня, точно я была во всем виновата.
— Извини, что не вовремя, — сказала я с
улыбкой. — Колготки мне не мешали.
— Заткнись, — попросил он с печалью.
— Я же извинилась. И вообще, чего ты злишься? Мог бы не
открывать. Я еще немного бы попинала ногой твою дверь и ушла. А в том, что ты
успешно соединяешь приятное с полезным в рабочее время, я не вижу ничего
плохого.
— Не трудись, я уже понял, что ты хочешь сказать.
Звучать это должно примерно так: «Мне по фигу, с кем ты трахаешься». Точно?
— Ну… — развела я руками.
— Спасибо, что еще раз напомнила, как я тебе
безразличен.
— Хочешь, устрою сцену ревности? Разобью посуду на
кухне, выцарапаю твоей девке глаза. Только скажи, внутренне я всегда готова.
Могу заехать тебе в челюсть, хотя не жалую экстремальные развлечения.
— Заедь, — кивнул Тагаев, глядя на меня с
непонятным выражением.
— Это в том смысле, что мало мне не покажется? Так я
тебе на слово верю.
— Заедь, и узнаешь.
— Нет уж, что-то не хочется. Пожалуй, я прощу тебе твои
маленькие шалости.
— Лучше не надо.
— Кончай злиться, а? — попросила я исключительно
миролюбиво. — Надеюсь, ты не думал всерьез, что я считаю, будто ты
проводишь время в посте и молитве. Или есть еще причина злиться на меня, кроме
забытых барышней колготок? Кстати, — решила я сменить тему, — на площади
грандиозное шоу с фейерверком. Очень впечатляет.
Тимур махнул рукой, давая понять, что это ерунда, по крайней
мере, обсуждать сие он не намерен.
— Ты зачем приехала? — сурово спросил он.
— Поговорить. Но вижу, что ты не в настроении.
— И о чем ты собиралась поговорить?
— О Светлане, — вздохнула я.
— О ней уже говорили.
— Точно. Но ты тогда кое-что забыл.
— Да? — Он усмехнулся.
— Да. Светлана показывала тебе фотографию.
— И что?
— Очень бы хотелось знать, что это за
фотография. — Я была уверена, что он выдаст мне ту же историю, которой
Светлана попотчевала Никитина: мол, у подруги приятель и все такое… Но Тагаев
удивил меня, он с усмешкой помалкивал и отвечать явно не собирался. Ни усмешка,
ни его взгляд мне не понравились. Было в них что-то, отчего волосы начинали
подниматься дыбом. Хорошо, что прическа у меня пышная, не то беда.
— Дед пустил тебя по следу, — вдруг изрек
он. — Дурака свалял. Правда, пока он об этом не знает.
— Обожаю загадки, но те, что попроще. Вот сейчас, к
примеру, ты что сказал?
— Старую истину: иногда, копая яму другому, очень легко
угодить в нее самому.
— Ты о себе или моем старшем друге? — Я вздохнула
и заговорила серьезно. — Тимур, мне казалось, что мы вполне способны найти
общий язык. В конце концов, мы друзья…
— Что? — спросил он, улыбнулся, а потом рассмеялся
так задорно и весело, что я бы тоже засмеялась, если бы способна была
обнаружить в своих словах хоть что-нибудь смешное. — Мы с тобой
друзья? — продолжал он веселиться. — Ты хоть соображаешь, что
говоришь?
— Если честно, я тебя считала другом. До сего момента
точно считала, а теперь гадаю, чем умудрилась насолить тебе, раз ты занес меня
в черный список?
— Ах, Детка, Детка, — хохотнул он. — Это
мы-то друзья? Ты у меня заноза в заднице, мой ночной кошмар. Пристрелил бы
тебя, да жить без тебя не могу.
— Не преувеличивай, — попыталась я воздействовать
на него добрым словом. — Живешь, и неплохо. С эрекцией, уверена, тоже все
в порядке.
Он подхватил со стола пресс-папье, неизвестно с какой целью
приобретенное в антикварном магазине, и запустил в меня, но промазал, потому
что я предусмотрительно залегла на диване. Сашка высунулся из сумки, с
интересом наблюдая за нами и пытаясь сообразить, что за охота пришла нам
дурачиться.
Я подняла пресс-папье и вернула его на стол.
— Веди себя прилично.
— Пошла вон, — спокойно сказал Тагаев.
— Ладно, я все поняла. Я не ответила на твою любовь, и
теперь ты копаешь под Деда, то есть просто мелко пакостишь под дверью. Это
плохая идея. Мне все равно, задержится он в своем кресле или нет, а ему не все
равно. Он без всего этого дерьма жить не сможет. Не буду говорить, что он мне
отец родной. С родным отцом нормальные люди не трахаются, а он был моим
любовником… Однако ближе человека у меня нет, и я на его стороне. Не хотелось
бы видеть тебя в стане врагов. Если честно, очень бы не хотелось. Ты
завариваешь кашу, которую всем нам придется расхлебывать, и я даже не уверена,
что тебе это доставит удовольствие.
— Посмотрим. Вдруг ты не права, — улыбнулся Тимур.
— Что ж, — вздохнула я, — сегодня не мой
день, помечу его в календаре черным. Сашка будет по тебе скучать. Я, кстати,
тоже. — Я пошла к двери, не удержалась и сказала:
— А если ты убил Светлану, я приложу максимум усилий,
чтобы ты сел в тюрьму.
— А если не я, а кто-то другой? — спросил он с тем
самым выражением, которое мне так не понравилось. — Его ты тоже посадишь?
— Не сомневайся.
— Удачи в бою, дорогая. И помни: ты только что дала
слово, а слов на ветер не бросают. Даже не представляешь, какой тебя ждет
сюрприз.
