— Ольга, возьми трубку! — завопил Вешняков, когда
включился автоответчик. — Дело есть на сто рублей!
Я сняла трубку и сердито спросила:
— Чего у тебя? Еще восьми нет, а ты звонишь. Стоит
придумать что-нибудь существенное, чтобы у меня пропало желание тебя придушить.
— Получили разрешение вскрыть ячейку в банке.
— Надо же, — съязвила я, — не прошло и года.
— К девяти подъезжай к банку.
— Мне-то зачем? — удивилась я.
— Как это? — вроде бы тоже удивился
Вешняков. — Тебе что, не интересно?
— Мне интересно. Только кто ж меня пустит?
— Шутишь? — весело фыркнул Артем. — Ты у нас
в списке первая, так что давай раскачивайся и рви когти к банку. Только Сашку
не бери, ради Христа. Дед у нас человек исключительно уважаемый, но собачка —
это все-таки слишком.
Я покачала головой и даже хмыкнула, повесила трубку и
припустилась в ванную. Сонную одурь с меня как ветром сдуло. Я накормила Сашку,
выпила две чашки кофе и ровно в девять тормозила возле здания банка. На стоянке
замерли две «Волги», «Форд» и «Ауди», из чего я заключила, что все в сборе.
Вешняков топтался на ступеньках, ведущих к центральному
подъезду.
— Где народ? — спросила я.
Артем кивнул на дверь. Банк начинал работу в 9.30, нас
просили прибыть к девяти, дабы не распугать клиентов.
Дверь нам открыл охранник. В просторном вестибюле стояла
группа мужчин, что-то оживленно обсуждавших. Заметив нас, все смолкли. Я
поздоровалась, мне недружно ответили. Всех присутствующих, за исключением главы
банка, я хорошо знала, и они меня тоже. На их лицах мелькало тщательно
скрываемое недовольство, но высказать его никто не решился. И правильно. Деду
это вряд ли понравится.
С главой банка мы были едва знакомы, и сейчас он подошел ко
мне первым, представился, сообщил, что ему приятно меня видеть, а я напомнила,
что являюсь их клиентом. Мы бы поговорили еще, но кто-то кашлянул, банкир
взглянул на часы и засуетился.
— Что ж, господа, — немного пискляво начал он и
как-то растерянно развел руками. — Прошу.
Появился охранник и повел нас в подвал, по дороге он
придерживал тяжеленные двери и выглядел весьма ответственно. Мы вошли в
небольшую комнату с металлическими шкафами вдоль стен. Арсений Егорович (так
звали нашего банкира) достал из ячейки ящик, поставил его на стол и отошел в
сторону.
Мужчины переглянулись.
— Ольга Сергеевна, — не без язвительности сказал
Николаев, — давайте вы.
Я подняла крышку и увидела конверт. Обычный почтовый
конверт. Извлекла его из ящика, конверт не был заклеен, в нем лежала
фотография. Я, не торопясь, достала ее, Взглянула и передала Вешнякову.
— Больше ничего? — вроде бы рассердился
Николаев. — Проверьте, может, еще есть записка?
Записки не было, но мне и фотографии хватило за глаза. «Ну
что, Саша, наши дороги опять пересеклись. Хотим мы или нет, а судьба нас сводит.
Вот как сейчас».
— Эй, — окликнул Вешняков, подергав меня за
рукав. — Ты как?
— Отлично.
Следующие полчаса я пребывала в прострации, занятая своими
мыслями, и не слышала, что творится вокруг. В памяти, во всяком случае, ничего
не осталось. В себя я пришла только на улице: площадь, моя машина и Вешняков
рядом.
— Это Лукьянов, — сказал с печалью Артем, как
будто я не узнала его на фотографии. — Черт… садись в машину. — Я
села, и он устроился рядом. — На снимке у него закрыты глаза, наверное,
спал, когда она его фотографировала. И чего теперь делать? Эй, ты не молчи. Я,
конечно, понимаю, для тебя это как гром среди ясного неба…
— Брось, — вздохнула я. — После записки,
которую ты нашел в куртке… Кто еще решился бы послать мне привет?
— А ты догадываешься, почему он это сделал? —
посерьезнел Артем.
— Догадываюсь.
— Догадываешься? Он просил тебя о помощи.
— Вот так-так, — протянула я, приглядываясь к
Артему.
— Конечно. Мы знаем, что Лукьянов не раз выполнял
конфиденциальные поручения московских друзей Деда. Не раз и не два. Нам с тобой
от него здорово досталось и тоже не раз и не два. Чтоб ему… — Тут Артем
покосился на меня и недовольно нахмурился. — Логично предположить, что в
этот раз он тоже был на задании. Но где-то прокололся, и девчонка его заподозрила.
Теперь самое интересное. Либо из-за этого прокола, либо по иной причине, но
хозяева решили избавиться от Лукьянова. Но он смылся. Скорее всего, пристрелил
Филиппова и оставил тебе записку.
— И ты считаешь ее криком о помощи? — усмехнулась
я.
— Почему бы и нет? Лукьянов хочет, чтобы ты включилась
в игру и разобралась, что происходит.
— Я и так в игре. С самого начала. Я вот что думаю: так
ли уж случайно Светлана узнала обо мне? Из всего, что она тогда наплела на
приеме, выходило, будто Лукьянов ей обо мне рассказывал, что совершенно
невероятно. Я болтливости за ним не замечала. И если обо мне она узнала от
него, значит, он очень хотел, чтобы девушка отправилась именно ко мне.
— Думаешь, девчонку застрелил вовсе не он?
— Не знаю. Мог и он. Лукьянову человека убить — раз
плюнуть.
— Ольга, — тяжко вздохнул Артем. — Дедовы
друзья мутят воду. Скорее всего, они перегрызлись между собой и с Дедом у них
тоже проблемы. Гибель девчонки для них ерунда, просто очередной ход. Мы с тобой
уже сейчас все знаем, а чего не знаем, о том догадываемся, — сказал
он. — Давай пошлем все к черту. Следствие пойдет ни шатко, ни валко, а эти
гады пусть стреляют друг друга на здоровье. Лукьянова ты не посадишь. Никто не
даст ему сесть в тюрьму. Это ж какой хвост он за собой потянет. От него решили
избавиться, а значит… как говорится: «сколько веревочка ни вейся, а все равно
конец придет». Поставь Деда перед фактом и умывай руки. Это лучшее, что мы
можем сделать.
— Тебя куда отвезти? — спросила я.
— На работу, конечно, куда же еще? А ты что думаешь
делать?
— Загляну к Деду.
— Ага.
Дальнейшая дорога прошла в молчании. На площади мы
простились. Вешняков вышел, но на работу не спешил, стоял и смотрел мне вслед.
