— Хотел бы я знать этот способ.
— Сейчас ты перестанешь смеяться. В субботу ты имел денег по горло, но промотал все за несколько часов.
В понедельник после обеда в темном переулке возле бульвара Сен-Мартен убит твой сообщник.
— Это большая потеря для меня.
— Ты уже стоял перед судом присяжных?
— Только перед уголовным. Несколько раз.
— Так вот, каждый из них согласится, что ты единственный, кто знал все тропки месье Луи и был заинтересован в его смерти.
— В таком случае они олухи.
— Это все, что я хотел тебе сказать. Уже половина первого. Мы вдвоем в моем кабинете. В час придет судья Комельо, и я отправлю тебя к нему на исповедь.
Фред Клоун вздохнул:
— Не найдется ли у вас чего-нибудь выпить?
— Будешь говорить?
— Еще не знаю. Я сейчас только обдумываю, есть ли у меня что сказать.
Мегрэ вынул из стенного шкафа бутылку коньяку, которая всегда там находилась, и налил немного на дно стакана.
— Ну?
— Задавайте вопросы.
— Где вы встретили месье Луи?
— На скамейке бульвара.
— Как вы познакомились?
— Так, как знакомятся на скамейках. Я заметил, что уже весна, а он ответил, что воздух теплее, чем на прошлой неделе.
— Это было приблизительно два с половиной года назад?
— Почти. Дату я не записал. В последующие дни мы снова встречались на той же скамейке. Он, казалось, радовался, что есть с кем поговорить.
— Сказал, что он безработный?
— Он рассказал мне свою историю. Работал тут двадцать пять лет на одного дельца, а тот без предупреждения закрыл свою контору, и Луи не осмелился ничего сообщить своей жене.
— Он знал, кто ты?
— Я только сказал, что работал в цирке.
— А дальше?
— Что месье, собственно, хочет знать?
— Все. Была кража?
— Что-то более сложное.
— Чья идея?
— Его, очевидно. Я не такой хитрый.
— Дальше.
— Вы знаете на бульваре магазин непромокаемых плащей?
— Конечно знаю.
— Скамейка, на которой все время сидел Луи, стояла напротив магазина. Он как-то невзначай начал приглядываться к жизни хозяина и поведению его работников. Это, собственно, и натолкнуло на одну мысль.
Если целый день нет работы, человек думает и составляет планы, даже такие, о которых знает, что никогда их не осуществит. Однажды, лишь бы провести время, он поделился ими со мной. В том магазине всегда людно. Везде по углам развешаны непромокаемые плащи для мужчин, женщин и детей. Но что интересно, там есть глухой закоулок со двором в глубине. Хотите, я вам нарисую?
— Не теперь. Рассказывай дальше.
— Луи сказал мне: «Я вот думаю, как это может быть, чтобы никто до сих пор не обокрал кассу. Это же так легко!»
— Ты, конечно, навострил уши?
— Я заинтересовался. Он рассказал мне, что самое позднее в четверть первого, когда последние покупатели в магазине обслужены, работники уходят на обед. Так делал и хозяин — маленький старик с бородкой. «Если бы кто-нибудь из посетителей захотел, чтобы его закрыли…» Вы, комиссар, не возражайте. Поначалу я тоже думал, что это невозможно. Однако Луи целыми неделями наблюдал за магазином. Перед обедом продавцы не просматривают закоулки, не ворошат тысячи плащей, чтобы убедиться в отсутствии вора. Вы понимаете, им и в голову не придет, что какой-то посетитель умышленно останется в магазине. В этом весь секрет. Хозяин, уходя, старательно закрывает дверь.
— И ты решил закрыться там? Потом сломал замок, чтобы забраться в кассу.
— Да. Ограбил кассу. Потом пошел в туалет. Рядом с бачком есть окошко, сквозь которое не удалось бы просунуть и трехлетнего ребенка. Но совсем другое дело просунуть через него пачку денег. Окошко выходит во Двор. Луи проходил вблизи и поднял пачку. Я же ждал, пока вернутся продавцы и наберется побольше посетителей, — не хотелось привлекать к себе внимание. Короче, я вышел так же случайно, как и вошел.
— Вы поделились?
— По-братски… Вот и все. Жили мы себе с Луи миленько и ни о чем не жалели. Магазин с непромокаемыми плащами обеспечил нас деньгами почти на три месяца. Сказать искренне, моей доли не хватило на такой срок, но Луи иногда добавлял мне несколько франков. Когда мы увидели, что кончаются деньги, мы сменили магазин.
— Чтобы приготовиться к новому ограблению?
— А поскольку метод себя вполне оправдывал, то не было причин придумывать другой.
— Вы совершили ограбление на прошлой неделе?
— Газеты писали об этом. Магазин готового платья на Монмартре.
— Я полагаю, что в том глухом переулке, где был убит Луи, он ходил поглядеть, есть ли у ювелирного магазина окошко, выходящее во двор.
— Очевидно. Он всегда намечал места, поскольку вид его был солидным, респектабельным. Меня же люди остерегаются. Даже тогда, когда я одевался как франт, на меня смотрели искоса.
— Кто его убил?
— Вы меня спрашиваете?
— Кому это было нужно?
— Не знаю. Может, его жена?
— А почему жена?
— Потому что она… Если она пронюхала, что он обманывает ее почти два года и имеет приятельницу… Он не познакомил меня, но рассказывал о ней, и я видел ее издали. Он ее очень любил. Луи был человеком, которому требовалась ласка. Мы все такие, правда?
— Она знала его тайну?
— По всей вероятности, нет.
— Ты ходил на улицу Ангулем?
— Никогда.
— Знаешь, где тот дом?
— Он мне его показывал.
— Почему ты не заходил туда?
— Потому что не хотел создавать ему неприятности.
Хозяйка считала его важным и порядочным человеком.
— А если я тебе скажу, что в его комнате найдены отпечатки твоих пальцев?
— Я отвечу, что это шутка.
Он сидел спокойно, только иногда поглядывая на бутылку.
— Хочешь, чтобы тебя обвинили?
— Это было бы несправедливо.
— Кто еще знал?
— Приятель дочери. Он стал следить за Луи, приходил к нему дважды, требовал деньги. Луи панически боялся, что сопляк расскажет обо всем его жене или пошлет ей анонимное письмо.
— Ты его знаешь?
— Нет. Знаю только, что он очень молод и до обеда работает в книжном магазине. Луи ждал беды. Твердил, что это не может так дольше продолжаться и жена в конце концов узнает правду… Меня это удручало.
