— Что происходит, Фернан?
— Ничего, милочка. Не беспокойся. Сейчас комиссар принесет мне свои извинения. Когда полиция встречается с преступлением, которое ей не по зубам, она всегда начинает нервничать.
— Это вам, мадам, кто-то звонил по телефону около часа назад?
Она повернулась к мужу, как будто спрашивая, что ответить, но тот смотрел на комиссара, стараясь угадать, что тот надеется выяснить.
— Это звонили мне.
— Приятель?
— Клиент.
— Шоколадник? Кондитер? Парфюмер? Ведь это все ваша клиентура, не так ли?
— Вы довольно хорошо осведомлены.
— Если только это звонил не ювелир. Месье Барийар, не назовете ли вы мне его фамилию?
— Признаюсь, не запомнил, потому что его предложение меня не заинтересовало.
— Клиент, который звонит по окончании рабочего дня? Что ему было от вас нужно?
— Прейскуранты.
— Вы давно знаете месье Луи?
Удар попал в цель. Красавец Фернан нахмурился, и даже его жена заметила, что ему не по себе.
— Я не знаю никакого месье Луи. А теперь, если вы считаете необходимым продолжить разговор, пройдемте в мой кабинет. У меня свой принцип: не вмешивать в дела женщин.
— Женщин?
— Мою жену, если так вам больше нравится. Ты позволишь, милочка?
Он провел его в смежную комнату, приблизительно такого же размера, как каморка Пальмари, довольно комфортабельно обставленную. Так как окна выходили во двор, здесь было темнее, чем в других комнатах, и Барийар зажег свет.
— Садитесь, и, если вы непременно хотите и раз уж так нужно, я вас слушаю.
— Вы только что произнесли довольно забавную фразу.
— Поверьте, у меня нет никакого намерения вас забавлять. Мы с женой собирались сегодня вечером в кино, а из-за вас опоздаем к началу фильма. Что же смешного я сказал?
— Что у вас есть принцип не вмешивать в дела женщин.
— Я не единственный в этом отношении.
— Что касается мадам Барийар, тут я охотно вам поверю. Вы давно женаты?
— Восемь лет.
— Вы тогда занимались тем же делом, что и сейчас?
— Приблизительно.
— А в чем же разница?
— Я занимался производством на картонажной фабрике в Фонтэне-су-Буа.
— Вы тогда жили в этом доме?
— Я жил в отдельном домике, в Фонтэне.
— Давайте посмотрим на этот чемодан с образцами.
Чемодан стоял на паркете, слева от двери, и Барийар неохотно поставил его на письменный стол.
— А ключ?
— Чемодан не заперт.
Мегрэ открыл его и, как и ожидал, среди роскошных коробок — почти все были сделаны со вкусом — нашел коробочки, в которые ювелиры кладут часы и драгоценности, продающиеся без футляров.
— Сколько ювелирных магазинов вы посетили сегодня?
— Не знаю. Три или четыре. Часовщики и ювелиры составляют только часть нашей клиентуры.
— Вы записали названия фирм, в которых побывали?
Лицо Фернана Барийара передернулось во второй раз.
— Мне не по душе ни счетоводство, ни статистика.
Я записываю только заказы.
— И, конечно, передав эти заказы вашей фирме, вы оставляете себе копию?
— Другие, может быть, так и поступают. Но я доверяю своим хозяевам…
— Значит, вы не можете дать мне список ваших клиентов?
— Это и в самом деле невозможно.
— В какой фирме вы работаете?
— «Жело и сын», авеню Гобелен.
— Их бухгалтерия, полагаю, содержится в большем порядке, чем ваша? Я навещу их завтра утром.
— Объясните ли вы, наконец, в чем дело?
— Сначала вопрос. Вы утверждаете, что никогда не вмешивали женщин в свои дела, не так ли?
Барийар, зажигавший в это время сигарету, пожал плечами.
— Даже если эту женщину зовут Алиной и она живет рядом с вами?
— Я не знал, что ее зовут Алиной.
— Однако вы сразу узнали, о ком я говорю.
— Есть только одна квартира напротив нашей, и, насколько мне известно, в этой квартире живет только одна женщина. Мне случается встречаться с ней на лестнице, но я не помню, чтобы мне приходилось говорить с ней.
— Ваша жена в курсе ваших дел?
— Каких именно?
— Вашей торговли. Вашей разнообразной деятельности. Ваших отношений с месье Луи.
— Я вам уже сказал, что не знаю никакого месье Луи.
— Однако вот уже прошел час, как он предупредил вас по телефону, что я произвожу расследование на улице Фонтен и частично передал вам содержание моего разговора с хозяином «Золотого бутона» и барменом.
— Что вы от меня хотите?
— Ничего. Как видите, говорю я. Бывают случаи, когда выгоднее играть в открытую, выложить свои карты противнику. Я могу отложить встречу с вашими хозяевами с авеню Гобелен. А иначе… Они не успеют к завтрашнему утру подделать свои книги, чтобы выручить вас. А вы хорошо знаете, что именно я там обнаружу.
— Обнаружите имена, адреса, цифры. Столько-то коробок в стиле Помпадур по сто пятьдесят франков за дюжину. Столько-то…
— Столько-то футляров по такой-то цене за дюжину или сотню.
— Ну и что тогда?
— Представьте себе, месье Барийар, что у меня есть список ювелиров, которые в Париже или в пригородах были за последние годы ограблены на солидные суммы.
Вы начинаете понимать? Я почти уверен, что в списке, который мне представит фирма «Жело и сын», найду фамилии почти всех клиентов, значащихся в моем собственном списке.
— А если даже и так? Я действительно посещаю большинство магазинов этого района, кроме самых крупных фирм, которые пользуются только футлярами из сафьяна. И это совершенно нормально…
— Не думаю, что следователь, которому поручено Дело Пальмари, будет того же мнения.
— А разве мой сосед по лестничной площадке занимался ювелирными изделиями?
— Да, по-своему занимался. И последние три года, с тех пор как стал инвалидом, вел свои дела через посредничество женщины.
— Так вот почему вы меня спрашивали…
— Вот именно. А теперь еще вопрос: Алина Бош ваша любовница?
Фернан Барийар действовал инстинктивно. Он сразу взглянул на дверь, потом крадучись подошел и приоткрыл ее, чтобы убедиться, не подслушивает ли жена.
— Если бы вы говорили так со мной в столовой, я, наверное, дал бы вам по физиономии. Вы не имеете права, как и никто другой, вызывать подозрение в семье.
