Сейчас все проходные двери были распахнуты. Сначала шла столовая. Потом гостиная. Затем курительная, где находились теперь трое гостей. И наконец, библиотека, куда и отправился за выпивкой юный секретарь.
— Алло!.. Да… Так, значит, я могу рассчитывать?.. В таком случае, до встречи.
Граф все звонил и звонил по телефону. Потом прошелся по коридору, пробитому по всей длине первого этажа, поднялся на второй, и в комнате покойной шаги его смолкли.
Между тем кто-то протопал по вестибюлю. Затем в дверь постучали, и створки ее распахнулись. На пороге стоял управляющий.
— Вы меня вызывали?
Но обнаружив, что графа в комнате нет, Готье замер, обескураженно уставился на троих мужчин, шагнул назад и принялся о чем-то расспрашивать подоспевшего дворецкого.
— Может быть, принести сельтерской? — суетился меж тем Жан Метейе.
А адвокат, воодушевившись, откашлялся и заговорил:
— У нас обоих довольно-таки странные профессии, комиссар. Вы давно в полиции? Я-то практикую уже пятнадцать лет. Иначе говоря, мне довелось участвовать в самых что ни есть волнующих историях… Ваше здоровье. И ваше, господин Метейе… Рад, что дело принимает для вас такой оборот…
Из коридора донесся голос графа:
— Ну так раздобудьте! Позвоните сыну, он как раз играет сейчас в бильярд в Мулене, в «Кафе де Пари».
Пусть привезет все, что нужно.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел граф.
— Вы нашли, что выпить? А сигар здесь нет?
Он вопросительно глянул на Метейе.
— Только сигареты. Я курю только…
Недоговорив, секретарь в смущении отвернулся.
— Сейчас принесу сигары.
— Господа, прошу извинить меня за скудный ужин, который я вынужден вам предложить. Мы живем вдали от города, и…
— Ну-ну! — вмешался слегка захмелевший адвокат. — Не сомневаюсь: все будет прекрасно. А на этом портрете изображен кто-то из ваших родственников?
И он указал на висевший в большой гостиной портрет мужчины в облегающем рединготе, из-под которого белел туго накрахмаленный пристежной воротничок.
— Это мой отец.
— В самом деле, вы на него похожи.
Вслед за слугой вошел доктор Бушардон и настороженно огляделся по сторонам, словно в предчувствии Драматических событий. Но молодой граф встретил его приветливо и оживленно:
— Проходите, доктор. Полагаю, вы знакомы с Жаном Метейе. А это его адвокат, очаровательный человек — сами увидите. Ну а что до комиссара…
Мегрэ и Бушардон обменялись рукопожатием, и через несколько минут Бушардон пробурчал на ухо комиссару:
Что вы тут подстроили?
— Это не я. Это он.
Чтобы приободриться и вообще прийти в себя, адвокат без конца подходил к круглому столику и пил бокал за бокалом. Судя по всему, он даже не замечал, что чрезмерно налегает на спиртное.
— Что за чудо этот старинный замок! Какая была бы декорация для фильма! Совсем недавно я говорил об этом буржскому прокурору — он на дух не переносит кинематограф. Пока фильмы будут сниматься в таких декорациях, которые…
Возбуждение его нарастало прямо на глазах, он без конца приставал с разговорами то к Мегрэ, то к секретарю, то к управляющему.
А граф тем временем подошел к Метейе и пугающе любезно заговорил с ним:
— Не правда ли, в этих краях самое грустное время — это долгие зимние вечера. Помнится, в мое время отец тоже зачастую коротал время в обществе местного врача и священника. С тех пор здесь сменился и священник, и врач. Наш прежний доктор тоже был совершеннейший нехристь, так что любой разговор рано или поздно превращался в философскую дискуссию. А вот и…
В дверях появился кюре: подобравшись, лихорадочно поблескивая ввалившимися глазами, он замер на пороге, словно не решаясь войти.
— Извините за опоздание, но я…
В распахнутые двери было видно, как двое слуг накрывают в столовой на стол.
— Предложите же господину кюре чего-нибудь выпить.
Граф обращался к Жану Метейе. Мегрэ заметил, что секретарь ничего не пьет, зато адвокат хмелеет прямо на глазах. Закусив удила, он яростно доказывал комиссару:
— Немного дипломатии — только и всего. Или, если хотите, знание человеческой природы. Они ведь почти ровесники, оба — из хороших семей. Скажите на милость, почему же они должны глядеть друг на друга волком? Самое любопытное…
Рассмеявшись, он опять приложился к рюмке.
— Заключается в том, что все произошло совершенно случайно, в захудалом провинциальном кафе. Чем и хороши подобные заведения: каждый чувствует себя там как дома.
На улице послышался рокот мотора. Чуть погодя граф на мгновение заглянул в столовую, где по-прежнему суетился дворецкий, и о чем-то распорядился:
— Да, оба… Если угодно… Это приказ!
В эту минуту зазвонил телефон, и граф вернулся к гостям. В курительную вошел дворецкий:
— Звонит агент похоронного бюро. Спрашивает, в котором часу привезти гроб.
— Когда ему будет угодно.
— Слушаюсь, господин граф.
И с деланным оживлением Морис де Сен-Фиакр воскликнул:
— Прошу к столу. Я приказал принести из погреба последние бутылки. Прошу вас, господин кюре, проходите первым. Нам будет слегка недоставать женского общества, но…
Мегрэ хотел было что-то сказать графу наедине и тронул его за рукав. Но тот, порывисто заглянув ему в глаза, резко высвободил руку и прошел в столовую.
— Кроме того, я пригласил в нашу компанию управляющего, господина Готье, и его сына — весьма многообещающего юношу.
Взглянув на юного клерка, Мегрэ, несмотря на терзавшую его тревогу, не мог удержать улыбки. Волосы юноши были совсем мокрые, перед тем как явиться в замок, он тщательно причесался, выровнял пробор, старательно вымыл лицо и руки и даже переменил галстук.
— Прошу за стол, господа.
Мегрэ явственно уловил сдавленное рыдание, прозвучавшее в голосе графа. Но, кроме него, никто этого не заметил: всеобщее внимание отвлек доктор, схватив запыленную бутылку и восхищенно пробормотав:
— Так, значит, у вас еще осталось это замечательное вино? Это же Оспис де Бом девяносто шестого года! Я думал, все уже закуплено рестораном Ларю и…
Конец фразы потонул в шуме отодвигаемых стульев.
Священник, сложив руки на скатерти, потупив глаза и беззвучно шевеля губами, читал молитву.
Мегрэ заметил устремленный на него пристальный взгляд де Сен-Фиакра.
Глава 9
Под знаком Вальтера Скотта
Благодаря резным деревянным панелям, сплошь покрывавшим стены до потолка, из всех комнат замка столовая в наибольшей степени сохранила былой облик. К тому же она была относительно небольшой и в сочетании с высоченным потолком выглядела не столько торжественно, сколько мрачно, — так и казалось, что ты сидишь на дне глубокого колодца.
