– В дневниках… – Замке закашлялся, – в дневниках сказано, что нужно искать черный камень, который отбрасывает тень, похожую на стоящую на задних лапах ящерицу. Большую… Я не могу себе этого представить, но так полагаю, что мимо нее пройти невозможно. Дело в том, что отец пишет об этом мимоходом, значит, этот камень очень заметный и пропустить его нельзя. Помните, как писалось о трещине… Там все было подробно, очень подробно… И мы не прошли мимо.
– Только потому, что проводник ткнул нас в нее носом, – оборвал его словесный поток Фрисснер. – Вы можете объяснить в нескольких словах, что мы ищем сейчас?
Артур сел на песок. Их поисковая группа направлялась на поиски четвертой приметы Зеркала. Вместе с Ягером, Фрисснером и Замке шел только один солдат, Рихард Шинкель. Нескольких солдат пришлось оставить возле машины, поручив командование Ксавьеру Лангеру, единственному человеку, который внушал доверие и пользовался авторитетом после гибели Обста. Остальные были либо деморализованы, либо впали в тихое помешательство на религиозной почве, как Фриц Людвиг.
Через два часа блужданий среди песка и камня подул мерзкий ветерок, который нагонял песок под одежду, в волосы, в глаза, в рот. Дышать было тяжело, вокруг не было ничего, кроме маленьких, колючих, вездесущих песчинок.
– Дело в том, – снова завел старую песню Замке, – что данные в дневнике не слишком отчетливы. Мы ищем скалу, которая отбрасывает тень…
– Это мы уже слышали, – оборвал его Ягер. – Учитесь наконец говорить лаконично.
– Мы ищем скалу или тень? – спросил Фрисснер. Замке неуютно поежился под перекрестными взглядами всей команды.
– И то и другое… – промямлил он. – Мы должны найти это и по совокупности параметров определить…
– О черт! – ругнулся Ягер.
– …нужное место, – довел мысль до конца Замке.
Над ложбинкой, в которой они разместились, уныло завывал ветер Прохлады он не приносил, хотелось пить, смыть набившийся в горло песок. Глаза немилосердно щипало.
– Тени меняются… – уныло и едва слышно произнес Рихард Шинкель. Ему никто не ответил.
– Скоро уже стемнеет, – глядя в песок, сказал Замке, – Вряд ли мы что-то найдем сегодня…
– Вы чертова скотина. – Ягер встал – Проклятая чертова скотина.
– Прекратите. – Фрисснер тоже поднялся, отряхивая одежду – Он ни в чем не виноват…
– Естественно, не виноват, – подтвердил Ягер – Он таким родился. Это не вина, это судьба. Пойдемте назад. Я надеюсь, что ребята не решились на побег или их не вырезали арабы.
– Выстрелов не было, – обнадеживающе заявил заметно повеселевший Замке.
Фрисснер слышал, как проходящий мимо Ягер бормочет, словно молитву:
– Германия, Германия превыше всего. Германия, Германия превыше всего…
Он отошел на несколько метров, но остановился и, прекратив бормотать, обратился к Юлиусу:
– Эй, интеллигенция, а дайте-ка мне дневник…
– Зачем? – поинтересовался Замке.
Ягер сплюнул, неприятно прищурился, словно целясь, и направился к нему. Юлиус быстро сориентировался и вытащил из кармана потрепанные фотокопии.
– Вот, вот… – сказал он, протягивая на вытянутых руках бумаги Ягеру.
Людвиг повертел их в руках, затем нашел нужную страницу. Пробежал глазами.
– Ну у вашего папаши и почерк… Какие-то значки…
– Это показания ветра, температуры и…
– Сам знаю. Черт. Послушайте Артур, вам будет, может быть, небезынтересно. «Скала совершенно черная. Как и песок вокруг нее. Совершенно очевидно, что это скальное образование имеет очень большой возраст. Как оно сохранилось в этих жестких условиях, непонятно. Может быть, в Мюнхене что-нибудь смогут прояснить? К сожалению, я не смог взять образец, минерал очень твердый. Я сломал молоток». Опять какая-то дребедень Ага, вот. «Я испытал шок. Это же огромный ящер, тень указывает на это». Каково?
Фрисснер молчал.
– Судя по всему, вы правы, дорогой профессор. Камень действительно трудно обойти. Но искать, черт возьми, следует не тень, а все-таки скалу. Черную. – Ягер кинул бумаги Замке. Тот неловко поймал, уронил в песок, какие-то листки рассыпались. – Удивительно, что мы еще не заблудились.
И штурмбаннфюрер направился куда-то в пески.
– Куда вы?! – окликнул его Фрисснер.
– Назад. К грузовикам… – не оборачиваясь ответил Ягер.
– Но мы же пришли совсем с другой стороны!
– Пойдемте, пойдемте! – крикнул Ягер, взбираясь на песчаную горку. – Если вы хотите успеть до темноты…
Фрисснер махнул рукой Шинкелю, и они оба направились вслед за Ягером. Вскоре их нагнал обиженно бормочущий Замке. Профессор озабоченно вытряхивал из бумаг своего отца песок.
– Он что, сошел с ума? – спросил Замке, поглядывая в спину Ягеру.
Фрисснер поднял брови:
– На основании чего вы делаете такой вывод?
– Ну… Он швырнул в песок бумаги.
– И что? Это же копии…
– Понимаете, это очень ценные бумаги. Фактически вся наша экспедиция строится на этих документах.
– Я полагаю, что она почти закончилась, – ответил Фрисснер – Мы очень близко к цели.
– Осталось еще три приметы и собственно Зеркало, не забывайте об этом. Конечно, о нем написано очень мало, но даже эти крохи могут пригодиться…
– Бросьте, профессор, – сказал Артур. – Если Ягер и помешался, то вряд ли об этом можно судить по тому, бросает он бумажки на землю или не бросает. В чем-то я могу с вами согласиться, но больше склоняюсь к тому, что Людвиг никогда особенно нормальным и не был.
Замке ничего не ответил.
Они подошли к грузовику, когда солнце уже щедро раскровенило небосвод. Ветерок унялся, а жара стала спадать, предвещая ночной холод.
К чести Ксавьера Лангера, солдаты не разбежались, не сделали попыток уехать и не стали легкой добычей арабов. Фрисснера встретил Вольдемар Хенне, который дежурил в охранении.
– Ну что? – спросил Артур у Лангера.
– Все в порядке, господин капитан. Два раза мы видели что-то темное там… – Он указал рукой на запад. – Но я дал команду не стрелять. Мало ли что это могло быть…
– Где видели черное?
– Там… – Лангер снова указал рукой. Фрисснер всмотрелся в указанном направлении, прикрываясь рукой от солнца.
– Ничего не вижу…
– Это как будто проявлялось из ничего. Вдруг там что-то образовалось… Игра света или что-то вроде того. Может быть, мираж?
– Может быть… – Артур смотрел в направлении, указанном Лангером. Солнце медленно садилось, и казалось, что где-то за горизонтом ходит кто-то огромный, но едва заметный на фоне пламенеющего неба. – Может быть… Спасибо, что сообщили, Ксавьер. Пойдите разберитесь с едой…
