– Пойми, – начала я, но он перебил:
– Мила, ты дорога мне, и даже зная, что у тебя полно секретов от меня, я не перестану тебя любить. И это навсегда.
– Я тоже тебя люблю, – выпалила я против своей воли и виновато покосилась на Стронга:
– Нет, прости, я не могу…
– Неважно. Главное, ты это почувствовала. А значит, я не один такой, безумный влюблённый.
Он снял очки и обжёг меня своим неистовым взглядом, несущим в себе всю нежность и страсть этого мира.
Именно тогда мне и пришло в голову, что другого пути нет – надо найти ЕГО, возлюбленного из моего прошлого, попросить у него прощения и признаться, что я полюбила другого. Чтобы он, как и я, мог начать всё заново. Нет сомнений в том, что воспоминания, даже полностью удалённые из памяти, всё равно оставляют свой след в душе. Наверняка этот человек ищет меня так же, как ищу его я, и теперь следует положить этому конец.
Пошла уже вторая неделя нашего с Робертом совместного пребывания на юге Англии. Все мои раны и синяки почти зажили, да я и не думала о них. Мы уже съездили полюбоваться Стоун Хеджем, посетили небольшой городок Солсбери, побывали в угодьях местного герцога, с сыном которого Стронга связывала тесная дружба. Этот молодой ловелас и повеса был очень знаменит в высшем свете Лондона, разбив немало девичьих сердец, но пока не нашёл своей единственной любви. Стронг сразу же представил меня ему как свою будущую жену, отчего я покраснела до самых ушей. Или мне так показалось?
Мы были бы абсолютно счастливы, если бы не одно маленькое обстоятельство: нас обоих буквально трясло даже от случайных соприкосновений друг с другом. За это время мы ни разу не поцеловались и, вообще, старались держаться друг от друга на безопасном расстоянии. Каждый, разумеется, руководствовался своими причинами. И всё же, оставаясь одна, я залезала под одеяло, и представляла себе, как мы с Робертом любим друг друга на этой самой кровати. Сколько раз мне хотелось постучаться к нему в номер, и отдаться ему целиком, без остатка. Но, мысленно возвращаясь к тому обстоятельству, что я не совсем свободна, я подавляла свои мечты, и занимала мысли чем-то отвлечённым.
Однажды вечером, после ухода Роберта, я стала готовиться ко сну. Приняла душ, высушила волосы феном и накинула на себя халатик, отделанный кружевом, который тоже оказался среди вещей, подаренных мне Стронгом в день приезда.
Я включила негромкую музыку и встала рядом с распахнутым окном, вдыхая влажный, после дождя, воздух. В дверь постучались. Я подумала, что это вряд ли Роберт, ведь он никогда не беспокоил меня в такой час.
Однако это был Стронг собственной персоной.
Как он был хорош! Голубая рубашка-поло обтягивала его мускулистую грудь, а плотные синие джинсы как влитые сидели на бёдрах, подчёркивая совершенство ног англичанина.
Он стремительно шагнул ко мне и захлопнул за собою дверь.
– Прости, но я больше так не могу, Мила! – почти простонал он и неистово накинулся на мои губы своим пылающим ртом.
Я чуть было не потеряла сознание от его поцелуев, которые не прекращались ни на секунду. Его сильные пальцы заскользили по моей шее вверх и утонули в моих волосах.
– Я люблю тебя! – прорычал он и одним движением сдёрнул с меня тонкий халатик. Кружево затрещало, и я поняла, что вещь навсегда и безнадёжно испорчена. Правда, это ничуть не расстроило меня.
Стронг одним рывком расстегнул на мне бюстгальтер и уставился на меня, не скрывая своего желания. Его дрожащая рука легла на мою обнажённую грудь, и я застонала от блаженства. Мы страстно целовались, передвигаясь в сторону кровати. Наконец Роб подхватил меня и бросил на ложе, торопливо снимая с себя рубашку. Освободившись от одежды, он набросился на меня, словно хищник на дичь, но я была на седьмом небе, забыв обо всём. Роберт целовал моё лицо, шею, начал спускаться ниже, к оголённой груди. Когда он коснулся её губами, я подумала, что схожу с ума от захлестнувшего меня наслаждения. Сердце бешено колотилось, из горла то и дело вырывались сдавленные стоны, а тело вибрировало и извивалось в железных объятиях англичанина.
– Мила! Мила! – Роберт хрипло стонал, лаская меня. Его глаза лихорадочно блестели в свете ночника. Он разорвал на мне кружевные трусики и смотрел теперь на мою беззащитную наготу, тяжело дыша.
– Что-то идёт не так, – внезапно сказал он и резко отстранился от меня, сев на кровати, – это уже не игрушки. Если мы зайдём дальше, ты не выдержишь.
Я удивлённо уставилась на Роберта, не переставая часто дышать. Моё безумное возбуждение достигло своего пика, изгнав из сознания любые здравые мысли.
– У тебя вывихнута ключица, – Стронг странно посмотрел на меня, – и следы от моих пальцев по всему телу. А мы ведь с тобой даже не начали заниматься любовью. Что же с тобой могло случиться, если бы я не остановился?
Казалось, он говорит сам с собой, отчего сейчас напоминал безумца.
– Но… – начала было я и резко села. Боль, вспыхнувшая с левой стороны, подтвердила всю справедливость слов Роберта. Я осторожно перевела взгляд с англичанина на себя и тихонько ахнула: всё тело было покрыто синяками, по размеру совпадающими с пальцами Стронга.
– Но ведь ты вправишь вывих? Ты же можешь, – тихонько взмолилась я, почти теряя сознание от нестерпимой боли. И как только я не почувствовала её раньше? Как сразу не ощутила, что Стронг (случайно конечно же) вывихнул мне ключицу? Как не заметила, что его неистовые прикосновения оставляют на моём теле синяки? Объяснение одно: в его объятиях я испытываю лишь блаженство и не могу отличить его от боли. Выходит, он может меня до смерти покалечить, а я даже понять толком ничего не успею!
– Я всё сделаю, – упавшим голосом произнёс Роберт, – но нам нельзя быть вместе. Я так надеялся, что время, проведённое с тобой наедине, излечит меня. У меня появится возможность наслаждаться твоей близостью, не причиняя тебе при этом никакого вреда… Оказалось, всё не так просто!
– Что же делать? – в отчаянии воскликнула я и оперлась на руку. Вывих тут же напомнил о себе, и я взмолилась:
– Помоги мне, Роберт!
Стронг беспрекословно повиновался и начал заниматься моей ключицей. Он поводил над ней рукой, словно прислушиваясь к повреждённому месту. Затем, тихонько прикоснулся к вывиху и резко отдёрнул руку. Сначала я чуть с ума не сошла от острой боли, но через мгновение она отступила, и мне стало даже приятно.
– Всё в порядке. А вот с синяками уже ничего не поделаешь. Придётся ждать, когда они сами пройдут, – мрачно констатировал Стронг, отодвигаясь от меня.
В его глазах всё ещё плясали языки пламени, и я понимала, что он борется с неистовым желанием вновь наброситься на меня, забыв обо всём на свете.
Надеясь хоть как-то облегчить его муки, я полностью залезла под одеяло, выставив на обозрение лишь голову.
– У тебя так было с другими девушками? – торопливо спросила я, понимая, что он скоро уйдёт, не в силах выносить моё присутствие.
