Сейчас они работали и по ночам, увидел Провалов. Ефремов стоял в своём кабинете, читая лист бумаги. На его лице было непроницаемое выражение, часто означающее нечто чудовищное.
– Добрый вечер, Павел Георгиевич.
– Заходите, капитан Провалов. Вот, прочитайте это. – Ефремов передал ему лист бумаги. – Наш субъект становится честолюбивым. Или честолюбивыми становятся его работодатели.
Капитан милиции взял бумажный лист и быстро прочитал его, затем вернулся к началу, чтобы вчитаться в каждое слово.
– Когда это произошло?
– Меньше часа назад. Какой вывод вы делаете?
– Его нужно немедленно арестовать! – ответил капитан, как и следовало ожидать.
– Я полагал, что именно такой будет ваша реакция. Вместо этого мы подождём и увидим, в контакт с кем он вступит. Вот тогда мы арестуем его. Но сначала я хочу увидеть людей, которых он предупредит.
– Что, если он сделает это по сотовому телефону или по телефону-автомату?
– Тогда мы обратимся в телефонную компанию, чтобы она сообщила нам их номера. Но я хочу знать, имеет ли он связь со служащими какого-нибудь важного государственного учреждения. У Суворова было много знакомых, когда он служил в КГБ. Мне нужно выяснить, кто из них стал предателем, чтобы мы могли искоренить всех сразу. Покушение на Сергея Николаевича показало, что у них пугающие возможности. Я хочу положить конец этому, захватить их всех и послать в лагерь строгого режима. – Российская система исполнения наказаний имела три разных уровня трудовых лагерей. Лагеря с «мягким» режимом были отвратительными, но в них можно было жить до конца срока, назначенного судом. Лагерей общего режима лучше было избегать.
А вот лагеря со строгим режимом содержания заключённых представляли собой настоящий земной ад. Туда попадали правонарушители, отказывающиеся сотрудничать со следствием. Во власти Ефремова было решать, какую степень наказания заслуживает преступник. Суворов уже заслужил смертную казнь, которая в России обычно называется расстрелом, или высшей мерой… но существуют наказания хуже, чем смерть.
– Охрану президента уже предупредили?
Ефремов кивнул.
– Да, но при этом проявили осторожность. Откуда мы знаем, что один из них не является сообщником Суворова? Это едва не случилось с американским президентом в прошлом году, ты, наверно, слышал об этом, и мы должны принимать во внимание подобную вероятность. За всеми телохранителями президента Грушевого ведётся слежка. Но у Суворова почти не было контактов с офицерами Девятого Главного управления, когда он служил в КГБ, и никто из людей, которых он знал, не перешёл на работу туда.
– Ты уверен в этом?
– Мы закончили перекрёстную проверку три дня назад. Нам пришлось проверить все досье сотрудников Девятого управления. У нас даже есть список людей, к которым может обратиться Суворов. Между прочим, их шестнадцать. Все телефоны, принадлежащие им, прослушиваются, и за ними постоянно следят. – Но даже у ФСБ не хватает людей, чтобы обеспечить непрерывное наблюдение за всеми потенциальными подозреваемыми. Это расследование стало самым большим в истории ФСБ, и лишь в нескольких случаях даже КГБ прибегал к привлечению такого большого количества сотрудников. Как было, например, в случае Олега Пеньковского.
– Как относительно имён Амальрика и Зимянина?
– Зимянин всплыл в нашей проверке, а вот Амальрика нам не удалось обнаружить. Суворов не знал его, а вот Зимянин знал – они вместе служили в Афганистане, и, судя по всему, первый привлёк его к покушению на Головко. Из шестнадцати подозреваемых семеро являются наиболее вероятными, все служили в спецназе, три офицера и четыре сержанта. Все они продавали свой талант и свою подготовку на открытом рынке. Двое в Петербурге, и они могли быть замешаны в устранении Амальрика и Зимянина. По-видимому, у них отсутствовало боевое братство, – сухо заметил Ефремов. – Итак, Провалов, ты хочешь добавить что-нибудь?
– Нет, похоже, что вы закрыли все возможные варианты.
– Спасибо. Поскольку это все ещё остаётся расследованием убийства, ты будешь сопровождать нас, когда мы будем арестовывать Суворова.
– Американец, который помогал нам?..
– Он может работать с нами, – великодушно согласился Ефремов. – Мы покажем ему, как делают такие дела в России.
* * *
Райли находился в посольстве и говорил с Вашингтоном по каналу STU.
– Господи боже мой, – заметил агент.
– Это похоже на оценку происходящего, – согласился директор Мюррей. – Насколько хороша охрана президента Грушевого?
– Очень хороша. Такая же, как Секретная служба в Вашингтоне. Я не знаю, насколько эффективна их следственная поддержка, но, судя по физической стороне, мне кажется, что они отлично подготовлены.
– Ну что ж, их теперь, несомненно, уже предупредили. Как бы хорошо они ни были подготовлены, им придётся повысить свою бдительность. Когда они собираются арестовать этого парня Суворова?
– Было бы разумно не спешить с этим. Лучше подождать, когда он начнёт действовать. Думаю, что китайцы вот-вот передадут ему, что пора браться за дело – может быть, они делают это прямо сейчас, – и тогда он сделает несколько телефонных звонков. Вот тогда и нужно брать его, но не раньше.
– Согласен, – ответил Мюррей. – Нам надо, чтобы обо всём происходящем нас информировали. Так что приласкай своего друга-милиционера, ладно?
– Будет исполнено, сэр, – ответил Райли и сделал короткую паузу. – Эти сведения о войне соответствуют действительности?
– Похоже на это, – подтвердил Мюррей. – Мы мобилизуем свои силы, чтобы помочь русским, но я не уверен, что из этого что-то выйдет. Президент надеется, что манёвр с вовлечением их в НАТО отпугнёт китайцев, но и в этом мы не уверены. Агентство бегает кругами, пытаясь понять намерения КНР. Кроме этого, я мало что знаю.
Это удивило Райли. Он считал, что Мюррей близок к президенту, но теперь пришёл к выводу, что информация передаётся лишь тем, кому она нужна по роду выполняемой работы.
* * *
– Я возьму эти материалы, – сказал полковник Алиев офицеру связи.
– Но здесь сказано, что об этом следует немедленно уведомить…
– Ему нужно выспаться. Чтобы добраться до него, вам понадобится пройти через меня, – заявил офицер-оперативник, читая депеши. – Эта может подождать… а вот этой я займусь сам. Что ещё?
– Эта депеша от самого президента!
– Президенту Грушевому нужен генерал с ясным умом гораздо больше, чем он нуждается в ответе на эту депешу, Паша. – Алиеву самому отчаянно хотелось спать. В комнате стояла софа, и её подушки манили полковника к себе.
– Чем сейчас занимается Толкунов?
– Обновляет полученные данные.
