— Гражданин, вы куда? Гражданин!
Я куда? Спросила бы лучше у лошади. Она меня волокла, а не наоборот. Проклятое четвероногое нарезало круги вокруг фонтана с таким апломбом и прытью, словно участвовало в скачках и норовило взять первый приз. При этом оно мотало головой, стараясь отделаться от меня, а я, соответственно, волочился сзади. Девица остановилась, подождала, пока мы с лошадью завершим очередной круг, и ловко поймала узду. Лошадь, очевидно, признав хозяйку, встала как вкопанная. Но я-то встать не успел и поэтому налетел на девицу со скоростью курьерского поезда. Врезался так, что дыхание перехватило, и рухнул на землю, подняв облако бежевой пыли.
Когда мы поднялись, Бесцветный уже стоял рядом со Стасом и смотрел на меня. Народ вокруг хохотал, даже пацана под шумок усадили на пони, а вот мне было совсем не до смеха. Надежды мои не оправдались. Оранжевая крыша „Нивы“ маячила над лестницей. Почему-то эти ребята спокойно припарковались в неположенном месте, а гаишник не сказал им ни слова. Именно данный факт, а вовсе не то, что они позволяли себе стрелять по толпе, окончательно убедил меня в могуществе этих людей. Кто те двое, что едут в машине? Тайное подразделение, работающее на правительство? Но какое отношение имею к ним я и тем более „взломщики“? Мафия? Ерунда. Тимофей предупредил бы нас. Да и не похожи они на мафию. Фасон не тот.
— Гражданин, вы слышите меня? — орала девица мне в ухо.
— Да-да, слышу. Разумеется, — рассеянно ответил я, наблюдая за убийцами.
Стас с Бесцветным переглянулись и начали спускаться по ступенькам. Не торопясь, спокойно. Убьют прямо тут, на глазах у трех десятков свидетелей? Или оттащат куда-нибудь? А если я не пойду? Нет ничего проще. Объявят меня психопатом. Вон как за лошадью носился. Разве здоровый так станет бегать?
— Что же вы в седло пытаетесь сесть, раз ездить не умеете?
— Да умею я, умею. Раньше здорово катался. Просто не практиковался давно. Поможете?
— Ставьте ногу в стремя, — скомандовала с тяжким вздохом девица.
В её облике отчетливо читалось безграничное презрение ко всем, кто не умеет даже поставить ногу в стремя.
Я, словно бы между делом, обошел конягу так, чтобы она оказалась между мной и убийцами.
— В стремя? Сейчас. Это мы запросто.
— Лучше с этой стороны, — сказала девица, глядя на меня, как на полного кретина.
— Да нет, уж лучше тут. Я… ногу зашиб, когда падал.
— Я тоже. — Она вдруг улыбнулась. — Ставьте правую в стремя. Та-ак. Не бойтесь, уверенней. Ласточка у нас вообще-то смирная. Не знаю даже, что это с ней сегодня случилось. — Зато я знал точно. Если бы мне кто-нибудь попробовал на спину запрыгнуть, я бы тоже взбесился, хоть и не буйный. — Хорошо, — продолжала командовать девица. — А теперь левую перебрасывайте через спину.
Правое колено прострелило болью. Я едва не рухнул. Убийцы остановились в паре метров и насмешливо наблюдали за мной.
— Ну, может, хватит? — наконец произнес Стас. — Слезай, Иван, приехали.
Я всё-таки взгромоздился в седло, тряхнул поводьями:
— Н-но!
Лошадь и ухом не повела. У нас с ней явно было разное представление о галопе.
— Товарищи, — покосилась на убийц девица, — отойдите в сторонку, пожалуйста. Лошадь нервничает.
И не одна она. Я тоже нервничал здорово.
— Девушка, — вместо того, чтобы отойти, Бесцветный, наоборот, шагнул еще ближе и протянул девице красные „корочки“. — Помогите-ка этому пижону слезть.
Она повернулась ко мне, и на лице ее была написана растерянность. Девушка явно пребывала в замешательстве.
— Что у них там написано? — намеренно громко спросил, почти прокричал я.
— ФСБ, — почему-то шепотом ответила девица.
— Не верьте, у них удостоверение поддельное. Граждане, позовите, пожалуйста, милиционера. Позовите, позовите.
Я ожидал, что убийцы хотя бы смутятся, но они только посерьезнели. Зеваки не восприняли мой крик всерьёз. Снова заулыбались. Смотрите, мол, этот полоумный сейчас опять начнет номера откалывать.
— Ну ладно, Иван, хватит, — резко и зло сказал Стас, шагнул вперёд и вцепился в стремя».
* * *
«БМВ» остановился у светофора. Водитель словно раздумывал, ехать прямо или свернуть. Когда загорелся зелёный свет, «БМВ» пересёк Тверской бульвар. У «Армении» водитель остановил машину и вышел из салона. Встав на углу бульвара и Тверской, этот человек спокойно наблюдал за развитием событий. На лице его отражалось некоторое напряжение, но в целом он не привлекал к себе излишнего внимания…
* * *
«Лошадь фыркнула и пошла боком. Хорошо, а то я уж начал подумывать, не уснула ли она.
— Товарищ, — девица шагнула к Стасу и вцепилась ему в запястье, — оставьте лошадь в покое.
— Слезай, Иван, — глядя на меня снизу вверх, процедил Стас. — Слезай, иначе будет хуже.
Интересно, что он понимает под словом „хуже“? Если я слезу, они меня убьют. А если нет, тогда что? Пристрелят вместе с лошадью? „Гринпис“ рыдает.
— Слезай, мля, — угрожающе понизив голос, продолжал Стас. — Или я тебя сброшу. Считаю до трех.
Лошадь попятилась, повернулась боком. Ей не нравилось, что Стас дёргает стремя. Она слегка толкнула убийцу крупом. Тот отступил. Теперь он стоял слева, в центре я на Ласточке, а справа — девица и Бесцветный. А где третий?
Неестественно вывернув шею, я посмотрел через плечо и увидел оранжевую „Ниву“. Водитель, наблюдая за мной краем глаза… мирно болтал с гаишником. Черт побери! Бесцветный — фээсбэшник. Стас — бывший фээсбэшник. Водитель треплется с гаишником, припарковавшись в неположенном месте. Логично предположить, что и он из той же компании. Господи, ну ФСБ-то мы чем не угодили?
— Слезай, тебе говорят!
Стас рванул стремя. Девица ударила его по руке. Кто-то из зевак, заподозрив неладное, поднялся.
— Всем оставаться на местах! — крикнул Бесцветный, вытягивая „корочки“. — ФСБ!
А я… Я вытащил ногу из стремени и что было сил лягнул Стаса. Если этого не сделала лошадь, почему бы не сделать мне?
Правда, метил-то я в плечо, а попал по лицу. Стас отшатнулся, ухватился за разбитый нос. Из-под ладоней брызнула кровь. Как нас учили, дай Бог памяти?..
Эх! Я вонзил пятки Ласточке в бока. Видимо, подобный приём был ей хорошо знаком. Она заржала и встала на дыбы. Мне пришлось вцепиться в короткую гриву, чтобы не полететь вверх тормашками. Стас отшатнулся, вскинул руку, прикрывая голову. Даже девица отступила на шаг. Если бы Ласточка сейчас ударила убийцу копытами и размозжила ему голову, клянусь, я даже не повернулся бы. Согласитесь, трудно жалеть человека, который искренне жаждет вашей смерти.
Ласточка резво прыгнула вперед, сбив грудью Стаса в пыль. Он покатился, словно детский мячик. Лошадь шла вполне приличным галопом. Ощущение было совершенно фантастическое. Я мигом отбил себе задницу, зато уяснил на будущее, что скакать верхом уже разучился, а галоп — это вам не хухры-мухры. Впрочем, в седле я все-таки держался довольно сносно. Спасибо инструкторам.
