Белый листочек мгновенно охватило пламя, но еще несколько
секунд на нем можно было различить имя: Иван Терентьевич.
Наконец салфетка обуглилась и опала на дно пепельницы
бесформенной горкой пепла.
В ту же самую секунду — ни раньше, ни позже — возле стола
безмолвно появился вышколенный официант и молниеносно заменил пепельницу на
чистую.
— Вы позволите подавать? — спросил он, склонившись
перед Рудиком, к которому инстинктивно почувствовал большее уважение.
— Можно, — благосклонно кивнул тот.
Буквально через секунду стол был заставлен блюдами,
заказанными Рудиком. Только в самом углу скромно пристроился итальянский салат
Маркиза.
Официант столь же молниеносно и бесшумно удалился. Рудик
разлил золотистое вино по бокалам, сделал маленький глоток и уважительно поднял
брови:
— Какой букет! — Он сделал еще один глоток и
продолжил тем же тоном: — Кстати, старик, мне не хотелось бы заказывать букеты
на твои похороны.
— Что, все так серьезно? — Маркиз отставил бокал и
вопросительно уставился на приятеля.
— Более чем, старик, более чем! Пожалуй, я даже не прав
насчет букета… Присылать его будет некуда, никаких цветов, никаких похорон. Ты
просто бесследно исчезнешь. И никто никогда не найдет твоей могилы, чтобы
положить на нее скромный букет…
— Не надо меня пугать! — взмолился Маркиз. —
Я и так достаточно серьезно воспринимаю ситуацию…
— А я тебя и не пугаю, — Рудик отрезал кусочек
крокодилового стейка и отправил его в рот, — я тебя не пугаю. Я тебе
просто реалистически обрисовываю ситуацию. Этот господин… — он опасливо
взглянул в ту сторону, куда официант унес пепельницу, — этот господин
отличается, скажем так, особо жесткими методами ведения бизнеса. Хотя, конечно,
когда задействованы такие серьезные суммы, никто из потенциальных участников сделки
не церемонится. — Он замолчал, как будто к чему-то прислушиваясь, и вдруг
произнес совершенно другим тоном: — Нет, старик, ты очень зря отказался от
этого стейка! Он сегодня просто великолепен!
— Я его просто не смог бы есть. У меня перед глазами
стоит этот бассейн…
— Разве можно в наше время быть таким
чувствительным? — Рудик покосился на приятеля. — Этот бассейн —
просто маленькая модель нашего славного общества! Все только и норовят
вцепиться друг другу в горло, оторвать кусок от соседа… Короче, почему тебя
заинтересовал упомянутый господин?
— У меня есть сведения, что этот господин причастен к
тендеру на застройку большой части Шуваловского парка. Того самого, с которым
связаны твои романтические юношеские воспоминания.
— Вот как! — Рудик округлил глаза. — Так
получается, это не я тебя снабжаю ценными сведениями, а ты меня! Интересно,
интересно… более чем интересно! Это обязательно скажется на ценах
стройматериалов, на котировках акций строительных компаний, соответственно — на
процентных ставках связанных с ними банков, а значит — на биржевой конъюнктуре
в целом…
Он замолчал, беззвучно шевеля губами. Казалось, у него в
голове заработал компьютер, рассчитывающий всевозможные финансовые последствия
полученной информации.
— Эй! — окликнул приятеля Маркиз. — Ты еще
здесь или полностью ушел в финансовый астрал?
— Извини. — Рудик очнулся, его губы сложились в
виноватую улыбку. — То, что ты сказал, действительно очень интересно. Это
в буквальном смысле ценная информация — то есть на ней можно неплохо заработать.
Скажи, это вполне достоверно?
— Абсолютно! — подтвердил Маркиз. — Можно
сказать, из самых первых рук. Но может быть, ты что-нибудь объяснишь и мне,
глупому? Конечно, без всякой этой высшей финансовой математики, без процентных
ставок и биржевых котировок… знаешь, на уровне популярных брошюр типа
«синхрофазотрон для чайников». На самом деле мне интересны не финансовые
аспекты проблемы, а, так сказать, расклад… соотношение сил в этой шахматной
партии… А еще больше — психологические портреты игроков.
— Я тебе только что говорил, что наше общество очень
напоминает этот бассейн с крокодилами, — заговорил Рудик, сцепив пальцы и
оперев на них подбородок. — Все обитатели бассейна норовят вцепиться в
горло соседу. И по возможности откусить от него жирный кусок. — Он бросил
мимолетный взгляд на бассейн. — И ведь что интересно — в этой схватке не
всегда побеждают самые крупные… крокодилы. Размеры, конечно, тоже играют роль,
но еще важнее — агрессивность, беспощадность, беспринципность! И вот в
настоящий момент в бассейне, которым является наш прекрасный город, завелись
два не слишком крупных, но невероятно жестоких и зубастых крокодила. Один — это
упомянутый тобой Иван Терентьевич Дребноход, — произнося это имя, Рудик
понизил голос, — и второй — его давний конкурент и соперник Кондратий
Матерых…
Эта парочка когда-то начинала восхождение к вершинам власти
и богатства в одном небольшом сибирском городке, в ближайшем окружении
известного криминального авторитета Мотыги. Говорят, Мотыга умер очень странной
смертью, и к его безвременной кончине причастен один из наших зубастых
крокодилов. Кто именно — неизвестно, они оба оказались под подозрением, но
смогли оправдаться перед… коллегами по бизнесу. Валили все друг на друга, и это
каким-то образом сошло им с рук. После этого их пути надолго разошлись, но они
ревниво следили друг за другом. И больше всего на свете мечтали друг другу как
следует напакостить. Лучше всего — со смертельным исходом. И вот наконец после
нескольких лет успешной карьеры оба оказались в Петербурге. Оба они сидели, и
по нескольку раз, но Кондратий вышел раньше. Откровенно говоря, про Дребнохода
никто и не знал, что он вышел.
— Точно тебе говорю, здесь он, — вставил Маркиз.
— Тебе верю. — Рудик отхлебнул вина и продолжил: —
Денег у них не очень много, — то есть, по нашим с тобой меркам,
уйма, — но крокодилья хватка и предельная беспощадность выдвинули их на
заметные позиции в городском бизнес-сообществе… — Рудик перевел дыхание,
снова взглянул на бассейн с рептилиями и продолжил: — Их не то чтобы уважают, но
очень боятся. Потому что у этих людей весьма своеобразные представления о
деловой этике. Например, закатать конкурента в бетон или скормить его собакам
для них ничего не стоит. Они как будто застряли в середине девяностых годов, со
всеми этими стрелками, терками и разборками… Многие заметные в городе люди
просто мечтают от них избавиться, но это, к сожалению, пока только мечты!
Единственная их слабость — это застарелая ненависть друг к другу. Поэтому если
бы их удалось стравить друг с другом, многие вздохнули бы свободно… —
Рудик сделал небольшую паузу. — Если ты говоришь, что Иван Дребноход
всерьез нацелился на Шуваловский парк — Кондратий Матерых наверняка не упустит
возможности насолить конкуренту… И мы это очень скоро узнаем, не позднее чем
через два дня!
— Через два дня? Именно через два дня? —
заинтересованно переспросил Маркиз. Он вспомнил разговор с Людочкой,
секретаршей из фирмы «Бестинвест».
