— А как же! — Он осклабился. — Это
кому-нибудь другому ты могла заливать про то, что видела сумку с деньгами у
меня, а я-то прекрасно знаю, что не брал ее. Значит, сука, это ты ее
прихватила!
— Ах, так ты говоришь о той спортивной сумке!
— Знаешь, лучше не зли меня, — заявил этот
подонок, скрипнув зубами, — мне терять нечего, я тебя зарежу и выброшу в
канаву.
Кто-то мне, помнится, говорил, что первого мужчину невозможно
забыть. Вот он сидит рядом со мной, мой первый мужчина… Ох, и угораздило же
меня связаться с ним в свое время! Правда, что есть, то есть — после всего
происшедшего я его действительно долго не забуду! Он ведь знал, где я живу, и
караулил меня.
Он скрутил мои руки за спиной и перетянул их куском провода.
Потом тряхнул, усаживая на сиденье машины, захлопнул дверцу и нажал на газ.
— Тебе решать, — сказал он с холодной
яростью, — или мы едем за деньгами, или я поворачиваю за город, еду в лес
и хороню тебя в первом подходящем овраге.
Хорошенькие варианты он мне предлагает! Прямо не знаю, на
который из них согласиться!
— Что-то ты больно смелый стал, — заявила я,
понизив голос, — не боишься своих старых друзей?
— Каких еще друзей?
— Ну, тех, с которыми ты пытался делать бизнес в ангаре
«Британии» и которые почему-то посчитали себя обиженными?
— А, эти! — Он кровожадно усмехнулся. — Эти
мне больше не опасны, они напоролись на людей Горлового и отбыли малой
скоростью на тот свет…
— Ах вот как! А ты, стало быть, везучий…
— Стало быть, так. И нечего мне зубы
заговаривать! — рявкнул он. — Говори, где деньги, или я тебя
прикончу!
Что-то мне последнее время везет на доброжелателей. Желающие
меня убить выстраиваются в очередь. Скоро придется проводить среди них предварительную
запись.
— Ладно, — сказала я с тяжелым вздохом, —
выбора у меня нет. Поворачивай налево.
— Вот это другое дело, — усмехнулся Никита, —
умница девочка!
Взглянув в зеркало заднего вида, я заметила огни еще одной
машины, притаившейся за углом. Никита скосил на меня глаза и прошипел:
— Только попробуй что-нибудь устроить — я тебе почки
прострелю!
Угроза звучала серьезно, да я и не в силах была сейчас
«что-нибудь устроить» — после всего, что мне сегодня пришлось перенести, сил
совершенно не осталось, голова кружилась, и сердце тяжело стучало где-то в
горле. Чтобы прийти в себя, я велела Никите объехать вокруг квартала, но не
могла решить, как поступить.
Уж слишком много удивительных событий произошло с утра.
Сначала мы с Багратионом нашли алмазы. Не успела я прийти в себя от такой
новости, как появился мой американский родственник (чтоб его в своей Америке
каждый день кто-нибудь сковородкой успокаивал…). И как только я избавилась от
его назойливого внимания, меня тут же перехватил Никита. Ох, недаром мое сердце
было неспокойно, хоть и уверял Олег нас с Ленкой, что Никита уже далеко.
Чем ближе мы подъезжали к дому с подвалом, тем неспокойнее
делалось у меня на душе. Я видела, что Никита совершенно озверел, буквально сошел
с катушек и, как только получит деньги, наверняка убьет меня. Значит, нужно
что-то срочно придумать, найти какой-то выход…
Но голова совершенно не работала, меня охватила какая-то
удивительная слабость и безразличие. Будь что будет, сил на борьбу у меня уже
не осталось…
Наконец мы въехали во двор.
Никита проехал мимо кочегарки и вопросительно посмотрел на
меня.
— Куда теперь?
Руки у меня были связаны, и я мотнула головой, указывая
направление:
— Вон к тому дому. Подвальное окно видишь? Он подъехал
к окну и заглушил мотор.
Во дворе в этот поздний час не было ни души.
— Вылезай, — коротко бросил Никита.
. — Никуда я не пойду! — заявила я, вжавшись в
сиденье. — Я тебе объясню, где искать, ты сам найдешь!
— Ты за кого меня принимаешь? — прошипел
он. — Думаешь, я как дурак полезу в подвал, чтобы ты могла сбежать? Я
сказал — вылезай!
Я потеряла последнюю надежду. Там, в подвале, он меня
обязательно убьет. Очень уж место удобное, а свидетель ему не нужен…
— Последний раз говорю — вылезай! В его руке появился пистолет.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Я вылезла из
машины и, пошатываясь от усталости, подошла к окну.
— Это здесь, — показала я глазами на подвал.
— Прыгай вниз!
— Развяжи мне руки! — потребовала я. — Со
связанными руками мне не спуститься, я сломаю шею!
— Ничего, захочешь жить — спустишься. — Никита
повел стволом пистолета, как будто выбирая, в какое место выстрелить.
— Тебе же хуже! Если я разобьюсь, ты не найдешь тайник!
« — А если я развяжу тебе руки, ты подберешь кирпич и
приложишь меня по черепу! — ответил он.
Надо сказать, в одном он оказался, несомненно, прав: у меня
было сильнейшее желание разбить ему башку. Даже среди тех отвратительных типов,
с которыми судьба сталкивала меня последние полтора месяца, Никита выделялся
своими редкостными моральными качествами.
К сожалению, это горячее желание не совпадало с моими весьма
ограниченными возможностями.
Я посмотрела на пистолет и полезла в подвальное окно.
Ну, сломаю шею. На этом все и кончится. По крайней мере, не
придется больше смотреть на эту подлую рожу.
Я прыгнула, упала на бок и откатилась, чтобы Никита не
грохнулся на меня. Шею я не сломала, только ушибла ногу. Чтобы Никита не увидел
меня в таком унизительном положении, я отползла к стене, прижалась к ней плечом
и кое-как поднялась.
Ушибленная нога болела, но кости были целы, и идти я могла.
Как только у меня мелькнула мысль ускользнуть во тьму, рядом
со мной с грохотом приземлился Никита.
Оглядевшись и привыкнув к темноте, он прикрикнул на меня:
— А ну показывай свой тайник! И только попробуй шагнуть
в сторону — схлопочешь пулю!
Я тяжело вздохнула и, прихрамывая, побрела к куче песка.
У меня было ощущение дежа-вю — все, что происходило сегодня,
удивительно напоминало мое предыдущее посещение подвала вместе со здоровенным
бандитом Коляном.
То посещение закончилось его гибелью.
Сегодня гораздо больше шансов погибнуть было у меня.
Было так темно, что я находила дорогу почти на ощупь.
Вот наконец и куча песка, которой так долго пользовался
Багратион.
Лужа уже высохла, и провода, которые послужили причиной
смерти Коляна, кто-то убрал.
