Я согласилась и высадила ее возле бывшего кафе “Ива”, в
настоящее время заколоченного после пожара. При моем приближении оба мачо
прекратили трудовой подвиг и выжидательно замерли, поглядывая в мою сторону.
Может, надеялись на богатую клиентку? Когда я вышла из машины, их лица
приобрели кислое выражение, Иван вытер руки тряпкой, а Анатолий принялся
разглядывать мотор, точно удивляясь, откуда он вдруг взялся.
– Привет, – сказала я, а Сашка тявкнул.
– Здравствуйте, – недружно ответили мачо.
– Поговорить надо, – с улыбкой сказала я, но
ответных улыбок не дождалась.
– Поговорили уже, – буркнул Иван.
– Это как сказать, – гнула я свое, продолжая
улыбаться. – Кто-то говорил, а кто-то молчал в тряпочку.
Анатолий кашлянул, а Иван замер и взглянул на него с
подозрением.
– Давайте прогуляемся, – предложил Анатолий, чем
окончательно озадачил родственника, тот машинально тер руки тряпкой, глядя нам
вслед.
Когда мы удалились на несколько метров, Анатолий вновь
кашлянул и посмотрел на меня так, точно просил о помощи.
– Вы ведь поняли, почему я приехала?
– Ну… – промычал он неуверенно.
– В милиции вы сказали, что покидали борт, чтобы
искупаться, а на самом деле у вас была назначена встреча на берегу.
– Да не было никакой встречи, – поморщился
он. – То есть встреча была, только ни о чем мы не договаривались. Она сама
вам рассказала? Или та баба, что нас застукала?
– Сначала одна, потом другая, – кивнула я.
– Ясно. А в ментовке знают? Черт… выходит, что я
соврал… Я с самого начала хотел правду, как все было, ведь дело-то серьезное –
убийство. Но она… зачем говорить о наших личных отношениях, ведь они к убийству
каким боком? Отношения… – фыркнул он.
– Если можно, пожалуйста, подробно, – попросила
я.
– Рассказывать, собственно, нечего. Она давно на меня
глаза пялила, на меня, на Ваньку, да ей все равно…
– Вы имеете в виду Веру? – все-таки уточнила я.
– Веру, – хмыкнул он. – Она давала понять,
что не прочь, а я… мы с Ванькой договорились: на работе никаких баб, чтоб не
было лишних заморочек и неприятностей с клиентами, а Вера эта как раз ходячая
неприятность. Мужик ее, тот еще тип, да и с Сафроновым вроде у них что-то есть,
а у нас с ним договор до октября, сами понимаете, деньги терять неохота. Ну, я
делал вид, что совсем тупой и ее намеков не понимаю. А на яхте, когда ее мужик
стал к этой девке клеиться, ну к той, что убили, ей вовсе удержу не стало.
Подошла ко мне и прямо открытым текстом. Я опять дурачком отхожу, улыбаюсь, то
да се…
– С чего вы взяли, что Никифоров клеился к Анне? –
насторожилась я, пытаясь вспомнить тот день в деталях. Вечером точно клеился, а
вот днем…
– Ну, он на корме с ней стоял, а рука на ее заднице. Я
это называю клеиться. А вы?
– Я тоже, – пряча усмешку, кивнула я.
– Короче, когда вы на острове были, мы дела свои
закончили, и я решил искупаться. У пирса мальчишки рыбачили, ну я и поплыл подальше,
чтоб им рыбу не вспугнуть. И тут она, Вера эта, на берег вышла и ко мне.
Полежим, говорит, на песочке. Я хотел на яхту вернуться, правда, хотел. Но… не
знаю, как и вышло. Там тропинка, ивняк этот, туда и пошли. И вдруг голову
поднимаю, а по тропинке баба эта чешет, меня точно холодной водой окатили, но
Вера сказала “ерунда”. Ей виднее, мне-то что… Но на душе пакостно стало. И
Ваньке сказать не решился, ведь договаривались. А потом и вовсе… Поэтому в
милиции промолчал. Мне стыдно, и ее подводить не хотел. Потом ясно стало,
почему ей так не терпелось меня в кусты затащить, мужик ее в это время с этой
подружкой развлекался, а Лапшин их сторожил. Дурдом. А еще приличные люди.
Банкир и бизнесмен. А бабы, точно кошки.
– О том, кто с кем развлекался, ты от Ивана узнал?
– Бабуля сказала, это мы так Тамаду Ивановну зовем,
повариху. Перегородки хлипкие, а она в кают-компании. Ванька как раз ничего не
слышал, спал.
– Как, по-твоему, мог кто-то с берега незаметно
подняться на яхту и с нами отчалить?
Он посмотрел на меня с сомнением, потом задумался.
– Почему бы и нет? На борт подняться легче легкого.
Ванька спал, я с этой… Тамара Ивановна стряпней занята. Когда я вернулся,
пацаны с пирса уже ушли, так что кто угодно мог пройти, и не заметят. Правда,
укрыться негде, разве только в каюте… Постойте, так ведь ключ пропал. Я почему
и спать лег в рубке: каюту открыть не могли. А утром ключ нашелся, на гвозде в
кают-компании висел. Очень может быть, что кто-то действительно…
– Но вы ничего не заметили?
– Только мужика, что возле рубки стоял. Но я его не
разглядел, ни к чему было. Мужик, это точно, и приблизительно в одно время с
вами. Он и убил, не ходи к бабушке-гадалке, больше некому. – Тут он осекся
и покосился на меня. – Чего мне теперь, к ментам идти? Выходит, я врал и
вообще…
– Пока я в этом смысла не вижу. Тут Вера права, то,
чем вы с ней занимались, к убийству отношения не имеет.
Он пожал плечами и стал смотреть куда-то в даль.
– А у вас как дела? – спросил он неожиданно.
– Нормально, – пожала я плечами.
– Вы что, сами пытаетесь?..
– В меру сил, – не стала я вдаваться в детали, он
в них тоже вникать не хотел, кивнул в знак согласия, и мы простились.
Он вернулся к мотору, а я к своей машине. Задумавшись, едва
не забыла про девчонку, она появилась слева, размахивая руками. Я
притормозила, Ольга забралась в кабину и выжидательно уставилась на меня.
– Ну, что? – упросила тихо.
– Что? – удивилась я.
– Ну… поговорили?
– Ага. Только не спрашивайте о чем. Не люблю я на
вопросы отвечать, спрашивать тоже не люблю, но приходится.
– Но они ведь ни в чем не виноваты, – прошептала
она.
– А вы за кого из них, собственно, переживаете?
Вопрос оказался чересчур сложным, по крайней мере, отвечать
на него она не стала. Отвернулась к окну, а когда выехали на проспект,
попросила:
– Остановите здесь, я сама доберусь.
Я остановила, и девушка поспешно покинула меня, забыв
попрощаться.
