Пошарил рукой по шахте дымохода и нащупал толстый стальной стержень. Небольшое усилие — и стержень выдернут. А сбоку обнаружился рычаг, который можно потянуть на себя: теперь усилие потребовалось большее, ведь система слишком давно не использовалась.
— Ой, — жалобно пискнул отец, когда ниша вместе с людьми начала поворачиваться, уходя прямо в стену. — Что это?
— Ничего особенного, нормальный потайной ход, — сказал Индиана, налегая на рычаг. — Только не вздумай совать пальцы в щель!
Ниша повернулась на сто восемьдесят градусов и замерла, прочно встав в пазы. По ту сторону стены был устроен точно такой же камин, с такими же гермами по бокам. Но интерьер оказался другим: здесь была гостиная.
— Как интересно! — восхищенно прошептал отец. — Для чего понадобился такой странный потайной ход?
— Все в порядке, сэр, мы попали на спальную половину Гостевой башни, — невпопад ответил сын. — Первый из Груммов был большой чудак, придумал целую систему, чтобы втайне от жены посещать ее подруг, гостящих в замке. Якобы в библиотеке засиживался…
— А ты как про это узнал?
Индиана помедлил, осторожно оглядывая помещение.
— Гостевая башня подробно описана в воспоминаниях архитектора, который строил замок. Я нашел в архиве венской ратуши неопубликованную рукопись этого несчастного человека. Я очень хорошо подготовился к визиту, отец.
— Моя школа, — старого профессора переполняла гордость.
— Иди и помалкивай, — сказала Индиана.
— Куда идти?
— За мной. Там дальше должна быть анфилада из трех комнат. В самом конце — еще ход, на винтовую лестницу, а лестница выводит прямо к реке…
Они двинулись. Им действительно пришлось одолеть несколько комнат, расположенных анфиладой: роскошный кабинет, роскошная ванная, наконец, непосредственно будуар. Именно в последней комнате и возникло досадное препятствие, едва не сорвавшее решающий бросок на свободу.
Бескрайнюю постель с шелковым балдахином занимал один человек. Он сидел в позе «лотоса». Голый до пояса, в укороченных белых подштанниках, а на голове почему-то — круглая шапочка сочного черного цвета, украшенная золотыми рунами. С шапочки свисала красная вуаль, закрывавшая человеку лицо до губ.
На ковре лежали рогатый шлем и мантия нацистского священника, а также китель без погон, галифе и мундир с серебристыми околышками на лацкане в виде двух зловещих рун «Зиг», похожих на молнии. Фуражка с черепом на кокарде валялась на подоконнике — по-простому. Две руны «Зиг» — это СС. Знак Небесного Огня, мостик между Богами и Истинными Потомками. «Ар-Эр-Ис-Ор-Ур», — отчетливо выговаривал нацист, разделяя звуки быстрыми движениями рук: он водил ладонями перед своим лицом, прикладывая их поочередно к шее, к груди, к животу. «Ар-Эр-Ис-Ор-Ур…» — монотонно шептал он, пробуждая сакральную формулу Вечности, Бессмертия, Вечного Солнца… «Зиг хайль! — усмехнулся Индиана, бросаясь вперед. — Ну, держитесь, язычники!»
Человек глубоко медитировал, но появление гостей мгновенно вывело его из столь беспомощного состояния. Он вздрогнул, очнувшись, как бы почувствовав присутствие посторонних душ. Он вытолкнул вперед сжатый кулак и спокойно сказал:
— Стоп!
На среднем пальце сжатой в кулак руки поблескивал серебряный перстень с кинжалом.
Индиана остановился. Почему, и сам не понял. Он собирался ударить рукоятью кнута — наотмашь, не жалея чувств. Но что-то ему помешало. Соперники молча смотрели друг на друга, один сквозь вуаль, другой открыто. И вдруг — словно туман вполз в спальню, словно вязкая пелена сковала мысли и движения. Человек на кровати начал медленно приподнимать вуаль…
— Ай! — истерично вскрикнул сзади Джонс-старший. — Уберите, мне страшно!
Индиана пытался рассмотреть лицо соперника, однако не получалось, никак не получалось. Творилось какое-то безумие. Здравомыслящему археологу неожиданно показалось, что его накрывают грязным, засиженным мухами стаканом, и от понимания столь чудовищного факта к горлу подступила тошнота, и тогда, чтобы сбросить наваждение, он заставил себя разлепить непослушные губы:
— А я тебя знаю, маска…
Очевидно, это было не совсем то, чего ожидал нацист. Неуступчивость гостя заставила его занервничать. Он не выдержал первым — сунулся под подушку, выдернул пистолет, сбросил оружие с предохранителя, — но именно такое простое и разумное поведение разорвало паутину. Стена, возведенная чужой психикой, рухнула, грязное стекло разбилось. Индиана освободился. Точнее, сначала Индиана чисто рефлекторно взмахнул кнутом, среагировав на пистолет, и только затем обрел себя. До стрельбы дело не дошло — кнут удачно перехлестнул руку врага, и плоский вальтер (модель 38, укороченный, какие особенно любят гестаповцы) совершил красивый пируэт, утонув в складках перины.
Археолог вновь бросился вперед, распираемый яростью и стыдом. Но сила нациста, оказалось, не ограничивалась практической парапсихологией: он сделал кувырок прямо из сидячего положения, и нападавший промахнулся. Схватка длилась еще несколько секунд. Гость снова пытался достать хозяина спальни, тот непринужденно ушел от удара, затем уже хозяин пытался вразумить невежливого гостя босой ногой, выполнив балетное фуэте, и определенно попал бы пяткой в висок, если бы опытный ученый не отскочил назад. Воспользовавшись заминкой, нацист рванулся прочь, и уже через мгновение он шлепал босиком по кафелю ванной комнаты.
Преследовать или не преследовать?
Жаждой мести горели ладони, но рядом был отец, который сползал на пол, привалившись к драпированной бархатом стене, который хныкал, судорожно закрыв шляпой лицо: «Не надо, уберите факел, горячо!», и упущенной секунды хватило, чтобы погоня потеряла смысл.
— Бежим! — сын нетерпеливо поднял отца на ноги, разжал ему скрюченные пальцы, отодрал руки от лица, водрузил стариковскую шляпу на привычное место. Тот слабо вырывался. В помещении было тихо, совсем не страшно, и здравый смысл вернулся к знаменитому профессору.
— Что это было, Инди?
— Успокойся ты наконец! Просто гипноз, никаких тебе факелов.
— Значит, это гипнотизер был? — безумно обрадовался отец. — Не Томас Торквемада?
[36]
— Торквемада? — в свою очередь выпучился Индиана.
— Хотел хворост вокруг меня поджечь… — неуверенно объяснил старик и вдруг трусливо оглянулся. — За то, что апокриф у меня в кармане нашел… — он потряс головой и робко улыбнулся.
Сын неприятно хохотнул.
— Занятные страхи у тебя в мозгах, отец, не сравнить с моими… Нет, аутодафе для тебя пока не предусмотрено. Актера в подштанниках звали не Торквемада, он имеет другой сценический псевдоним.
Джонс-младший торопливо собрал разбросанные по комнате части эсэсовской формы, решив, что все это может пригодиться в пути. Нацистские регалии, обильно украшавшие мундир, были незнакомы профессору археологии. Впрочем, некто Мертвая Голова принадлежал явно к не простым офицерам, если судить по покоям, которые он занимал…
