Но ничего этого не было. Похоже, ракета вообще не могла летать, настолько огромной она ему казалась. Громадная труба просто сидела на тонких балках фермы, больше никаких сложных конструкций, отводящие газы трубы уходили вниз, в шахтный ствол. Верха ракеты Уоллс видеть не мог, ее корпус терялся в темноте на высоте примерно семидесяти футов. А еще выше, примерно футов через сто, проступало что-то вроде закрытого люка шахты, который снизу казался всего лишь небольшой дырой, проникнуть в которую мог только человек.
Уоллс задумался. Что делать? Должен ли он взорвать ракету? Уверенности в этом у него не было, он попытался припомнить полученные указания. Проклятье, что нет с ним Уидерспуна, он бы точно знал, что делать. Но даже если ее и надо взрывать, то как? Ни гранат, ни взрывчатки у него не осталось, нигде не видно было ни кабелей, ни шлангов, которые можно было бы перерезать. А стрельба из обреза 12-го калибра не причинит этой громаде никакого вреда. В этой ракете должна находиться атомная бомба. Интересно, где? И, главное, в чем же задача – взрывать атомную бомбу или предотвратить ее взрыв?
Да, задачка, растерянно подумал Уоллс.
И тут он наткнулся на лестницу – скобы в бетонной стене. Следя за ними взглядом, Уоллс заметил, что скобы ведут к небольшой дверце в бетонной стене, расположенной примерно на половине пути от основания ракеты до люка шахты.
Уоллс задумался. С одной стороны, сейчас он в порядке, можно сидеть здесь и ждать, пока за ним придут. Но, с другой стороны, те, кто послал его сюда, уж очень стремились в ракетную шахту. Проникнуть в шахту можно было только по этой лестнице.
А может быть, ты единственный, кто пробрался сюда. Вообще единственный.
Уоллс рассмеялся при этой мысли. С одной стороны, все эти гребаные белые со всеми их вертолетами и прочим дерьмом, а с другой стороны, он, маленький ниггер Натан Уоллс, знаток Пенсильвания-авеню, сын Тельмы и брат Джеймса, которые оба умерли. Но он, Натан, он единственный из всех сумел сделать это. И что теперь?
А теперь ты можешь убить много белых, подумал он. В эту же секунду каким-то звериным чутьем он ощутил тепло и движение, почувствовал резкий удар, кто-то, словно тигр, налетел на него и припечатал к бетонной стене. На горло надавило лезвие ножа, и Уоллс понял, что пришла его смерть.
В первом вертолете на связи был сам Скейзи.
– Дельта-6, я Кобра-1, объясните последний приказ.
– Кобра-1, оставайтесь в своих вертолетах, вот и все.
Скейзи сел, тяжело дыша и ничего не понимая.
Ему вспомнилась операция «Пустыня-1», растерянность бегущих людей, непонятные команды, припомнился и сам Дик Пуллер, ничего не объясняющий, ведущий себя, как капризный Ахилл.
– Полковник Пуллер, все передают какие-то странные команды…
– Операция отменяется, Фрэнк. Убирайте Дельту…
– Отменяется! Но мы же можем взять этих негодяев! Проклятье, нам не нужно шесть вертолетов! Мы справимся и пятью, мы сможем проникнуть туда и выбить их…
– Назад по вертолетам, майор!
Вот тогда Скейзи и ударил его. Да, он ударил в лицо старшего офицера, и сам ужаснулся, увидев, как Пуллер упал на спину. Кровь выступила у него на лице и появилось на нем какое-то странное выражение боли.
Кто-то тут же схватил Скейзи.
– Фрэнк, убирайся отсюда, – приказал Дик. – Возвращайся к своим людям.
«Ты трусливый негодяй, у тебя кишка тонка для этой работы» – так Скейзи кричал тогда. Раненый, разъяренный сын, который только что во всем слушался отца, а теперь потерял человеческий облик.
– Дельта-6, я Кобра-1, черт побери, что происходит…
– Освободите эфир, Кобра-1, сидите и ждите, конец связи.
Проклятье, подумал Скейзи.
– Я возвращаюсь на командный пункт. – Скейзи выскочил из вертолета, пролез под вращающимися лопастями и направился назад, к Пуллеру.
Пятьдесят пять человек двигались медленно, отставая от графика, постоянно блуждая. Они чертовски замерзли, сейчас их даже не волновало, что мир висит на волоске, им просто хотелось согреться. Конечно, можно говорить всякие речи, но эти ребята уже побывали сегодня в бою, от которого многие еще не отошли. До сих пор они просто играли в войну, не видели ни одного убитого и вдруг внезапно своими глазами увидели так много убитых, и они были их друзьями.
– Лейтенант, похоже, мы заблудились, – обратился к командиру сержант.
– Блуждать нам нельзя, – ответил Дилл, – осталось немного.
– Боюсь, некоторые ребята могли отстать.
– Проклятье, им же говорили не растягиваться На этой горе очень опасно заблудиться.
Лейтенант оглянулся. Его рота Браво пробиралась сквозь деревья, он видел неясные тени на фоне белого снега. Тени тяжело дышали, натужно кряхтели, ругались, брели с трудом, не соблюдая никакого строя… Боже, ну и видок у людей, которые должны спасать мир, подумал Дилл. Бедные парни. Но мир не спасешь, просто лизнув языком почтовую марку. Лейтенант едва не рассмеялся от этой мысли.
– Передайте сержантам, чтобы подтянули людей. Если необходимо, будем ждать всех до последнего.
– Слушаюсь, сэр. Но уже прошло пятнадцать минут после назначенного времени штурма, а я что-то не слышал никаких выстрелов.
– Да, точно, – согласился Дилл, не зная, что теперь делать, – но уверен, у них есть на это свои причины.
В ходе совещания поставленная перед ними задача казалась довольно легкой. Рота Браво должна была двигаться позади рейнджеров и пехоты, затем свернуть левее, занять позиции в отдалении от атакующих, выступая в роли санитаров, подносчиков боеприпасов и других подразделений поддержки. А затем ждать в готовности на тот случай, если понадобится ее помощь. Так что в боевых действиях рота не должна была принимать участия – с тех, кто уцелел после дневного штурма, уже было достаточно, и наступала очередь настоящих профессионалов.
И все же лейтенанта тревожило столь долгое отсутствие сообщений по радио.
– Магуайр?
– Да, сэр?
– Ты уверен, что радиостанция работает?
В ответ лейтенант услышал невнятное бормотание. Магуайр был не знаком с новой радиостанцией РКС-25, а обычная его радиостанция «Хьюстон» не работала.
– Она не работает.
– Ох, черт, – взорвался Дилл, – а исправить ее ты можешь?
– Гм, все дело в батареях, сэр. Они сели. Уже минут десять нет связи.
– А запасные батареи у тебя есть?
– Да, сэр, в рюкзаке.
– Отлично. Может быть, противник уже сдался, а мы об этом ничего не знаем.
Лейтенант наблюдал, как радист сначала возился с рюкзаком, потом с радиостанцией. Дилл подумал, что следовало бы сделать парню замечание – нужно заранее заботиться о таких вещах, – но он был мягким человеком, хорошо относился к подросткам, да и они его любили, поэтому лейтенант и зарабатывал cебе на жизнь, тренируя школьную баскетбольную команду в окрестностях Балтимора.
