Краймер. — Насколько я понимаю, Брунн — американец… А вас интересуют нацисты, немецкие нацисты.
«Л». — Для нас. Центральной разведывательной группы, факт проживания американца в тех районах, где, по вашим словам, много немцев, возможно, с нацистским прошлым, представляет немаловажный интерес…
Краймер. — Ну, в этом смысле вы, конечно, правы.
«Л». — Лишь поэтому я и спрашиваю: какие поручения мистера Брунна вы взялись выполнить дома?
Краймер. — Никаких. Конечно, надо кое-что вложить в рекламу, но это моя забота, а не его, напечатать проспекты, хотя, повторяю, это делаю я, он в этих вопросах некомпетентен, он замечательный инструктор, умеет вести себя с людьми, прекрасно катает, знает уникальные места в окрестностях… Славный парень, он понравится вашим людям. Можете им назвать меня, пусть передадут привет от компаньона, Брунн не откажется помочь.
«Л». — Вы не представляете себе, мистер Краймер, как мне важно это ваше предложение… А что вы можете сказать о Гансе? Мистер Брунн как-то характеризовал его?
Краймер. — По-моему, он относится к нему с юмором…
«Л». — С доброжелательным юмором?
Краймер. — Да, именно так. Но в горах отношения между людьми особые… Там важно, кто как катает со склонов. Мистер Брунн непревзойденный мастер… Этот Ганс сосунок в сравнении с мистером Брунном… И потом он племянник хозяина той фирмы, где служит Брунн…
«Л». — Кто хозяин?
Краймер. — Я с ним не встречался… Какой-то Вальтер… Отто Вальтер, австрийский социал-демократ, эмигрант… Брунн считает его порядочным человеком.
«Л». — Брунн симпатизирует социал-демократам?
Краймер. — Мистер О'Брайен, в Австрии можно симпатизировать или национал-социалистам, или социал-демократам. По-моему, американец обязан симпатизировать последним.
«Л». — Вы отвечаете, как режете, мистер Краймер… Все, у меня больше вопросов нет… Большое спасибо за ваше предложение отправить в Барилоче нашего человека к мистеру Брунну с приветом от вас, это очень важно… Как, кстати, там со связью? Мистеру Брунну легко до вас дозваниваться?
Краймер. — Легко, но дорого. Лучше телеграмма или письмо.
«Л». — Власти Перона не лезут в переписку? Может быть, вам стоило придумать какой-то примитивный шифр? Перон, знаете ли, есть Перон.
Краймер. — Нам нечего скрывать. Кроме добра себе, нашим клиентам и Аргентине мы ничего не делаем…
«Л». — Еще раз большое спасибо, мистер Краймер, извините, что я отнял у вас время.
2
Расшифровка беседы, проведенной с миссис Мэри Спидлэм осведомителем ФБР «Лиз»,
откомандированной в распоряжение м-ра Макайра (Центральная разведывательная группа).
«Лиз». — Боже, какой у тебя загар, подружка! Ты совершенно коричневая! Но не такая, как мы, валяющиеся летом на пляже. У тебя — совершенно особый…
Мэри. — Так я же вернулась из Аргентины… Вечно забываю название этого места в горах… Такая красота, Лиз, такое блаженство!
«Лиз». — В Аргентине? Ты сумасшедшая! Это же черт знает где?! Зачем тратить безумные деньги?! Или ты получила наследство?!
Мэри. — Наследство мы, увы, не получали… Просто Чарльз делает буклеты для фирмы «Кук», ну, те и предложили полет в четверть цены, это дешевле, чем отправиться на Майами.
«Лиз». — Не жалеешь, что съездила?
Мэри. — О, нет, что ты! Это незабываемо!
«Лиз». — Неужели встала на горные лыжи?
Мэри. — И еще как!
«Лиз». — Кто тебя учил? Какой-нибудь индеец в шляпе из перьев?
Мэри. — Меня учил Мэксим, подружка, американец, как мы с тобой…
«Лиз». — Ну-ка, ну-ка, погляди мне в глаза!
Мэри. — Нет, действительно, он поразительный тренер… Бородатый, крепкий… Настоящий мужик…
«Лиз». — Ну, и..?
Мэри. — О чем ты?
«Лиз». — Напиши ему записку, представь меня, я тоже полечу в Аргентину…
Мэри. — Нет.
«Лиз». — Ой, ты влюблена! Он пишет тебе письма, а ты отвечаешь ему стихами!
Мэри. — Между прочим, я бы с радостью стала писать ему письма… Но он какого-то особого кроя… Очень сдержан… Я таких мужчин раньше не встречала…
«Лиз». — Каких?
Мэри. — Ну, таких… Я даже не знаю, как объяснить… Если раньше действительно были рыцари, а их не придумал Айвенго, то он настоящий рыцарь…
«Лиз». — Рыцарей придумывал Вальтер Скотт, дорогая. Айвенго был шотландским разбойником… Ну, хорошо, а в чем же его рыцарство? Расскажи, страшно интересно!
Мэри. — Не знаю… Это трудно передать…
«Лиз». — Скажи честно, он волочился за тобой?
Мэри. — Говоря честно, я волочилась за ним…
«Лиз». — Ну и?
Мэри. — Видишь, вернулась. Живая и здоровая… И начала вести на календаре отсчет, когда я поеду в это самое… как его… Барилоче, вспомнила! Я мечтаю туда вернуться… Мечтаю, как девчонка.
«Лиз». — Он тебя ждет?
Мэри. — Я замужем, подружка, ты забыла?
«Лиз». — С каких пор это мешает чувству? Особенно, если оно такое чистое… По-моему, именно новое чувство укрепляет семью, дает импульс былому, возвращает тебя в юность, ты начинаешь по-иному оценивать мужа, видишь в нем что-то такое, чего раньше не замечала…
Мэри. — Ну, знаешь, это слишком сложная теория, такое не для меня… Представлять себе другого, когда спишь с мужем? Слишком утомительно, разрушает нервную систему… Я смотрю на мир проще…
«Лиз». — Это как?
Мэри. — Не знаю… Проще, и все тут…
«Лиз». — А у этого самого инструктора есть семья?
Мэри. — По-моему, нет.
«Лиз». — Но ты хоть адрес ему оставила?
Мэри. — Он не просил…
«Лиз». — Вообще ни о чем не просил?
Мэри. — Ни о чем.
«Лиз». — Он образован? Умеет рассказывать истории? Знает стихи?
Мэри. — Он молчаливый. По-моему, за ним — история, но он никому ее не открывает…
«Лиз». — Очень скрытный?
Мэри. — Да нет же… Он ничего не играет, понимаешь? Он сам по себе: «я вот такой, а никакой не другой, таким меня и принимайте, не хотите — не надо!»
«Лиз». — Ну, хорошо, ты хоть поняла, что он любит, что ненавидит?
