– Да, разумеется, – улыбнулся Рурк, бросив на Франческу ободряющий взгляд, и отступил назад.
Харт занял его место. На мгновение их взгляды встретились. Вспыхнувшая было радость потухла, и она принялась напряженно вглядываться в его лицо. Оно было мрачным. Определенно что-то произошло.
– Вероятно, у тебя был сложный день, – вежливо произнес Колдер.
Франческа сильнее прижалась к нему, надеясь, что взгляд потеплеет, а тон станет не таким пугающе светским. Внутри его появилось напряжение, которое было ей хорошо знакомо.
Если бы она могла стать такой, как ее сестра, она бы встретила его с теплотой и радостью, а не напряженным ожиданием и стремлением проникнуть в суть переживаний. К сожалению, она не похожа на Конни.
– Да. Мы нашли мужа Кейт Салливан. Он мертв.
Он кружил ее по зале с такой же легкостью, что и Рурк, но руки Харта… ах, это были не руки его брата. Большие, сильные и нежные, одна обнимала ее за талию, в другой лежала ее ладонь.
– Полагаю, он умер недавно.
Франческа кивнула:
– Есть все основания предполагать, что это было самоубийство. Возможно, именно он и был Резальщиком.
Франческа остановилась, но не отпустила от себя Харта. Он так и остался стоять в полушаге от нее.
– Что случилось? Я же вижу, что-то произошло.
Харт заговорил не сразу.
– Ничего, просто трудный день. – Он опять помолчал. – Извини. Извини, если заставил тебя волноваться. – Он натянуто улыбнулся. – Ты великолепно выглядишь. Ты прекрасна всегда, но ты знаешь, как я полюбил это платье.
Харт галантный кавалер, но сейчас он ведет себя так, словно следует заранее разработанному им сценарию. Все очарование момента исчезло.
– Ты злишься из-за того, что я не дождалась Рауля?
На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Я этого не знал. Рауль не упомянул об этом – он не мой шпион.
Если дело не в Рауле, значит, у нее есть более серьезный повод для волнений.
– Что с тобой, Колдер? Ты такой расстроенный. Что произошло? Прошу тебя, ты должен мне рассказать. – Она улыбнулась. – Мы же помолвлены. И мы должны делиться даже самыми сокровенными мыслями.
Он вздрогнул и на мгновение отпрянул от нее, затем предложил руку и проводил подальше от центра залы.
– На нас обращают внимание. Люди подумают, что у нас проблемы.
– У меня такое впечатление, что у нас действительно проблемы. Или нет? Ты всегда делился со мной своими мыслями.
Желваки на скулах Харта резко дернулись.
– Нет. Я не злюсь на тебя, Франческа, да и как я могу на тебя сердиться? – Он постарался улыбнуться как можно нежнее, но у него ничего не получилось.
И хотя его слова звучали искренне, подавленное состояние его было очевидно. Франческа вздохнула:
– Как прошли переговоры с послом? Все было не так, как ты планировал?
Он фыркнул:
– Какой бы важности ни была эта сделка, я бы все равно не волновался. Я расширяю свое дело только потому, что так принято. Мне не нужно еще больше денег.
Если он не был сердит на нее и ничего плохого не произошло, что же тогда повергло Харта в такое состояние?
– Ты не видел Рика?
– Нет. – Глаза его потемнели. – От добра добра не ищут, Франческа. Принести тебе выпить?
Наконец-то он ей улыбнулся.
Она взяла его под руку, стараясь не дать уйти. Тоненький внутренний голосок подсказывал, что нужно немедленно разобраться в причинах, заставивших его обратиться к черному юмору.
– Придет день, когда мы станем мужем и женой, Харт. По крайней мере, таковы наши планы. Но наш брак никогда не будет счастливым, если ты станешь держать меня на расстоянии. Мне очевидно, что ты расстроен, даже подавлен. Пожалуйста, Колдер, расскажи, в чем дело.
Харт разозлился:
– Повторяю, у меня был трудный день, извини, что разочаровал тебя. – Тон был резким и категоричным, не предполагавшим дальнейшую дискуссию. – Не хотелось бы утомлять тебя подробностями. От добра добра не ищут.
Франческа отпрянула. Как же они пойдут по жизни рука об руку, если Харт уже сейчас ведет себя так, словно она чужой ему человек?
Он словно прочитал ее мысли:
– Ты знала, каков я есть, когда принимала мое предложение. Тебя никто не заставлял. Если пожелаешь изменить решение, я возражать не стану.
Франческа была так шокирована, что тихо вскрикнула:
– Что ты сказал? Ты… ты готов разорвать нашу помолвку?
Она была слишком потрясена, чтобы испытывать другие чувства, кроме, пожалуй, бескрайнего удивления.
– Нам пора перестать притворяться, – вновь заговорил Харт после небольшой паузы. – Я не тот благородный человек, каким ты меня считаешь. Это лишь роль, которую я исполняю ради тебя, поскольку ты хотела видеть меня таким. Это лишь роль, Франческа. Факты моей жизни говорят сами за себя. Я эгоистичен, самолюбив, и я не Рик Брэг. Тебе придется принять это или отказаться, дорогая.
Франческа молчала. Она хотела возразить, заверить, что он вовсе не такой, каким себя представил, но не могла произнести ни слова.
– Прости меня, – тихо сказал Харт, при этом лицо его оставалось совершенно равнодушным. – Прости, что не стал таким, как ты хотела. – Он поклонился. – Принесу нам шампанское.
– Твоя сестра лучшая хозяйка в этом городе, – проворковала Бартолла, сияя от удовольствия. Они с Эваном только что вошли в особняк Монтроуз, и она успела лишь скинуть бархатную накидку. Головы присутствующих повернулись в их сторону. Во взглядах мужчин было восхищение и тоска, а глаза женщин были наполнены зеленой завистью. Это определенно день ее триумфа.
Бартолла поправила бархатное платье цвета бургундского вина, под которым почти ничего не было надето. Полоски на лифе отделаны маленьким кристаллами, такие же, но большего размера украшали перчатки выше локтя из того же материала, что и платье. При каждом шаге юбка туго и весьма соблазнительно обтягивала бедра. Бартолла отлично это знала, поскольку провела перед зеркалом изрядное количество времени, прежде чем отправиться на прием.
– Конни большая умница, – рассеянно произнес Эван.
Бартолла прижалась к нему:
– Ты такой душка, что привез меня сюда в этот сложный для нас момент.
Эван покосился на нее и спросил, наверное, в сотый раз:
– Ты уверена, Бартолла?
И она в сотый же раз кивнула и прошептала:
– Я прошу тебя, Эван. Ты совсем не обязан этого делать. Я могу вернуться в Европу и воспитывать нашего малыша одна. Никто ни о чем не узнает.
Эван поджал губы:
