Мокрушин полулежал, полусидел в кресле, подобно ленивому римскому патрицию, положив для удобства ноги на низкую табуретку. Он был в том же, в чем спал и в чем проснулся пару часов назад, около десяти утра: в теплых кальсонах с начесом и в майке. Приглушенно, голосом переводчика с английского, бубнил телевизор, включенный на один из каналов телесети Discovery. Рейндж, серфингуя скуки ради по каналам, напал на передачу, посвященную событиям в Эль-Фаллудже (провинция Анбар, Ирак). Хотел переключить на другой канал, но неожиданно для себя передумал: решил глянуть одним глазом сквозь легкую дрему (благо попал на самое начало «документальной фильмы»). Он, надо сказать, многое знал о тех событиях, об особенностях обеих осад Фаллуджи морской пехотой США. В ГРУ внимательно наблюдают за успехами и неудачами американских коллег, ну а Мокрушину полагалось знакомиться с тематическими подборками по роду службы. Для него не было секретом и то, с чего, собственно, началось противостояние в этом несчастном городе – с непродуманных, возможно, даже провокативных действий самих американцев в конце марта 2004 года. С печально знаменитого эпизода, когда частные охранники из компании Blackwater USA, в недавнем прошлом – ветераны элитных спецподразделений ВС США, угодили в засаду; снимки и видеоролики с их растерзанными, обгоревшими останками и ликующими жителями Фаллуджи обошли тогда все газеты, были показаны во всех теленовостях.
Ну а дальше случилось то, что случилось. Виток за витком разгонялся конфликт; определенно, некто, находившийся за кулисами, умело направлял, корректировал траекторию будущих драматических событий. Один за другим последовали два кровопролитных штурма. Первая осада Фаллуджи в апреле 2004 года закончилась фактически поражением коалиционных сил. Американцы вынуждены были отказаться на время от поставленной их командованием задачи по разгрому так называемой «Армии Махди» и поимке или уничтожению главарей, включая лидера повстанцев Муктаду ас-Садра и руководителя местной структуры «Аль-Кайеды» Аль-Заркави. Второй штурм этого важнейшего в военно-политическом плане города с населением около четырехсот тысяч душ, расположенного всего в пятидесяти километрах к западу от Багдада, был подготовлен американцами не в пример лучше, основательней. Но, несмотря на колоссальное превосходство (задействовано было около 15 тысяч военнослужащих США, преимущественно из US Marine Corps), несмотря на жесточайшие бомбардировки – в ход, по многим сведениям, шли даже «неконвенционные» боеприпасы с напалмом и фосфором, – сопротивление повстанцев оказалось настолько упорным, что в ходе этой «второй осады Фаллуджи» город практически стерли с лица земли.
До сих пор остается неизвестным точное количество жертв среди мирного населения: по некоторым данным, оно составляет от трех до четырех тысяч убитыми и ранеными. Потери повстанцев оцениваются примерно в полторы тысячи душ. Американцы тогда потеряли около полусотни человек убитыми и более четырехсот – ранеными.
И вот что любопытно. В просмотренной им только что явно заказной агитке, проплаченной Пентагоном или иной заинтересованной структурой, лишь скороговоркой, в одном только эпизоде, было сказано о самом факте существования этих самых так называемых частных охранных фирм. И ничего, ровно ни слова не говорилось о том, что только в Ираке под эгидой тесно связанных с Пентагоном, РУМО, ЦРУ, штатовским ВПК «частных компаний», выступающих в роли подрядчиков, а иногда и основных акторов драматических событий, служит, перевозит, охраняет, убивает и умирает от ста до ста пятидесяти тысяч якобы «гражданских лиц»…
Недосмотрев агитку чуть до конца, Мокрушин потянулся за пультом и выключил «ящик». Казалось бы, какое ему дело до Ирака, где нынче кровь смешивается с добываемой нефтью почти в равной пропорции? Какое ему дело до американцев и созданной ими в последние годы сети подрядчиков, фирм и фирмочек, фактически являющихся продолжением Госдепа, Пентагона, ЦРУ, АНБ и иных официальных учреждений?! Особенно в его нынешнем, не слишком завидном положении? Почему он так много думает обо всех этих, казалось бы, не имеющих прямого отношения к нему лично вещах? Не потому ли, что ему однажды все же довелось пересечься с одной из подобных структур? И ощутить на себе удушающую хватку этих выпущенных из-за океана щупалец?
Он так и не успел додумать эту показавшуюся ему чрезвычайно важной мысль; в комнату «гостевого дома», где его содержали под охраной седьмые сутки, вошел «прикрепленный».
– Владимир Алексеевич, сейчас подъедет кто-то из начальства, – сказал Антон. – Мне только что прозвонили на сотовый… Думаю, вам стоит переодеться.
Мокрушин наведался в санузел; почистил зубы, ополоснул лицо, пригладил влажной ладонью коротко стриженные волосы. Хотел было сбрить щетину, но потом передумал. Снял наконец «пижаму», оделся в почти новый, невыношенный толком комплект армейского камуфляжа без опознавательных знаков. Обулся, накинул на плечи пятнистую куртку и вышел, прихватив со стола сигареты и зажигалку, на свежий воздух.
Снаружи было сыро и довольно прохладно, лишь чуть выше ноля. Рейндж взглянул на циферблат «Ролекса» – без четверти час. За высоким, в три человеческих роста, кирпичным забором, которым огорожен находящийся на балансе ФСО
[21]
объект, расположенный неподалеку от Балашихи, порывистый ветер трепал макушки сосен и елей. В кирпичной «сторожке» возле ворот через застекленное окно видна фигура сотрудника в камуфляжной форме. Охранников, как он уже успел понять за те несколько суток, которые он вынужденно провел в этом коттедже, здесь двое: один у ворот, другой вахтит в небольшой комнатушке у входа в дом. Дежурят сутки через двое. Прилегающая территория сканируется телекамерами. Антон все эти дни и ночи, начиная с вечера злополучной субботы, когда Мокрушина сначала чуть не разнесло в клочья в гребаном фиш-баре, а потом едва не замучили допросами-расспросами мужики из Управления «А» ФСБ и их же эфэсбэшные спецы-взрывотехники, находится неотлучно при своем старшем товарище. В сущности, он занимается тем же, чем все эти последние пять-шесть недель. С той лишь разницей, что выходы «на люди», практиковавшиеся ранее, а также всякие контакты с гражданскими лицами, вроде «экспертов по экстремальной психиатрии», для Мокрушина нынче запрещены.
Как сказал генерал Шувалов, посетивший его здесь спустя несколько часов после ЧП в фиш-кафе: «Для внешнего мира, Мокрушин, вы «временно недоступны…»
Рейндж бросил окурок в стоящую возле крыльца урну. Из дома вышел Антон, превратившийся, кажется, в его вторую тень. Мокрушин уже хотел было вернуться в коттедж, когда створки ворот поползли в стороны. Из сторожки показался охранник. На площадку перед коттеджем вкатил черный глянцевый «Гелендваген». Мокрушин удивленно приподнял правую бровь, но уже в следующую секунду, увидев, кто именно выбрался из салона, расплылся в улыбке.
Это был Андрей Бушмин, его самый-самый близкий друг, можно сказать, брат. Однокашник и однополчанин, человек, с которым он съел на пару не один пуд соли и в котором был уверен даже больше, чем в самом себе.
Бушмин был в штатском (в форме Андрея доводилось видеть в последний раз в августе, на Кавказе). Они одногодки, да и росто-весовые характеристики у них примерно одинаковые. Но при всем этом Андрюха выглядит основательней, он чуть шире в кости. А еще он чуточку выдержанней, спокойней и сообразительней, нежели его друг Мокрушин. Кондор, правда, никогда и ни в чем не выказывал своего превосходства. Но Рейнджу это не мешало оставаться при своем мнении. Андрюха – редкий универсал, мастер на все руки. И если кто-то из знакомых Мокрушина мог сравниться с Бушминым в плане профессиональной подготовки, в плане владения разнообразными спецслужбистскими науками и знаниями, в умении мыслить неординарно и действовать максимально эффективно на результат, так это разве что сам генерал-майор Шувалов, один из замов главы ГРУ, их многолетний с Андреем наставник и куратор.
