— Несколько часов назад.
Кристофер уставился на нее взглядом обвинителя. Даллас опустила ресницы:
— Да кто вы такой?
Стефи перестала плакать и тоже набросилась на него:
— Он схватил меня и куда-то понес! — Маленькая девочка смотрела на него с подозрением. — Хотел похитить меня!
Кристофер ошеломленно воззрился на свою дочь: так вот чего она испугалась! Девочка интуитивно поняла его истинные чувства. Но признаваться он не собирался.
— И не думал! Я схватил тебя, потому что ты могла свалиться в воду!
— Ты хотел унести меня отсюда! — Стефи снова горько заплакала.
Но, прежде чем он успел сказать что-либо в свое оправдание, Даллас нагнулась и коснулась его ноги, а затем пятна крови на пристани. Ее нежное прикосновение согрело его.
— Нет, дорогая. — Она медленно поднялась. — Я.., я верю ему. Этот человек спас тебе жизнь. И сам поранился.
Стефи смотрела на его мужественное лицо, ноги, алую кровь на тетином пальце с недоверием.
— Тебе нужно поблагодарить этого замечательного человека.
— Никакой он не замечательный. Не буду его благодарить.
— Тогда мне придется сказать “спасибо” за нас обеих. — Даллас подняла свое чудесное лицо, обрамленное золотыми волосами, и посмотрела Кристоферу прямо в глаза. — Спасибо, — ласково произнесла она.
Он пожирал глазами изысканную линию ее губ. Почему он не в силах забыть ее атласную кожу? И почему так жаждет прикоснуться к ней?
— Не стоит, — коротко ответил он. Они смотрели друг на друга.
— Ну, пока, — нервно бросила она. Он улыбнулся так же нервно. Она повернулась, чтобы уйти. Но когда Даллас повела Стефи к дому, он последовал за ними. Возникла неловкость, когда на крыльце Даллас обнаружила Кристофера за своей спиной. Она глубоко вздохнула, не зная, что предпринять:
— Еще раз спасибо.
Это означало “до свидания”. Но, когда Даллас открыла дверь, он придержал дверь для нее, а затем решительно направился за ними в кухню. Даллас удивилась и снова уставилась на него, но, прежде чем она успела что-либо сказать, светловолосая девчушка по имени Ренни, написанном у нее на футболке, промчалась мимо нее, перескакивая через две ступеньки. На третьей Ренни споткнулась о скейт и растянулась. Но, ничуть не смущаясь, поднялась:
— Вы нашли Стефи!
Даллас выдернула из косы Стефи развязавшуюся красную ленту и бросила ее на пол.
— Она выходила на причал. Если бы не… — Даллас неуверенно повернулась к Кристоферу, отметив боковым зрением его мужской торс, и залилась румянцем.
Неожиданно он почувствовал неловкость, жар и смущение, вспомнив, что не надел рубашки. Взглядом он касался ее рта и округлостей груди, но заставил себя отвести глаза. Когда его взор остановился на хромированном тостере, его лицо было столь же пунцовым, сколь и ее. Да, черт побери, так оно и было.
После такого обоюдного взгляда взрослые уже не слышали ни слова из того, что говорила Ренни. Они безмолвно старались не замечать друг друга, но у них это не получалось.
— Маленькая негодяйка! — сердилась Ренни, разряжая атмосферу. — Ее все время тянет на причал! А там так глубоко!
— Да, — подтвердила Даллас. — Но сейчас опасность миновала. Ренни, дорогая, будь умницей, уложи ее в постель.
Стефи демонстративно уткнулась в тетину шею, обхватив ее ручонками. Даллас пообещала умоляющим голосом:
— Дорогая, я скоро к тебе приду. Стефи не отпускала ее.
— Пожалуйста, дорогая. Я только скажу прекрасному человеку, спасшему тебя, “до свидания”.
Стефи подняла на него большие заплаканные глаза:
— Никакой он не прекрасный.
— Стефи, ты грубиянка.
— А что, если он — мой настоящий папа и пришел, чтобы забрать меня?
Лицо Даллас стало белым, как бумажный лист.
Кристофера будто ударили под дых. Неужели это конец — так быстро? Он похолодел.
Даллас первой пришла в себя:
— Так вот почему ты так испугалась. — И нежно сказала девочке:
— Дорогая, это не твой папа. Но даже если бы он им и был, я бы не отдала тебя ему — разве я не говорила тебе?
Кристоферу было трудно дышать.
— А сейчас поднимайся наверх вместе с сестрой, — велела девочке Даллас.
Со ступенек Стефи бросила долгий подозрительный взгляд вниз, на Кристофера, потом взбежала наверх. Теперь Даллас и Кристофер остались одни в кухне, заставленной детскими тапочками, тарелками, ведрами и бидонами с продуктами. Их взгляды встретились. Никогда раньше он не был более во власти женщины, чем теперь.
Она поспешно отвела глаза. Подняла с полу пару грязных носков и сунула их в теннисные тапочки.
— Вы ели?
Кристофер поперхнулся и покачал головой.
— Ванная направо, через холл. Там вы найдете все необходимое для вашей ноги.
Пока он бинтовал свою пятку, Даллас приготовила кое-что из еды. Когда он вернулся, она поставила перед ним тарелку с подогретой курицей-гриль и бобами и села напротив:
— Мы можем поговорить, пока вы едите. Но они не разговаривали. Догадка Стефи о том, что он ее отец, застряла в мозгу Кристофера. Этот ребенок умен и похож на него.
— Ваша курица даже лучше ваших креветок, — осторожно произнес он.
Она поставила для себя чашку кофе.
— Жареная курица — мое фирменное блюдо. Кристоферу было неудобно поглощать ее курицу, но еще более неудобно стало, когда он доел, потому что он не мог быть искренним. Он старался не смотреть на нее, но поминутно поднимал на нее глаза. Золотистые волосы обрамляли ее лицо подобно нимбу. Ее тело было изящным и по-женски соблазнительным. Именно поэтому он не мог думать ни о чем другом, кроме нее. Он привык к красивым женщинам: ему всегда было с ними легко. Что же сейчас произошло с ним?
— Вы приготовили великолепное блюдо, действительно великолепное. — Он спохватился. — Я уже говорил это, не так ли?
Она села напротив, сжимая пальцы.
— Вам не обязательно было кормить меня.
— Это единственное, чем я могу отблагодарить вас, — мягко ответила она.
— И не надо благодарности.
В ее голосе было столько искренности, что он почувствовал себя обманщиком. Даллас коснулась его руки, и тепло от ее бархатной кожи проникло в него. Но потом она взглянула на свои пальцы — и покраснела, молниеносно отдернув руку.
Он смотрел в ее напуганные глаза. Женщину, сидящую перед ним, окружала тайна. Она не доверяла ему. Только ли ему? Или всем мужчинам вообще? Ему нужно продвигаться вперед медленно, очень медленно. Хотя он предпочитал другой стиль.
