Отрывая Белинду от этих мрачных мыслей, зазвонил мобильник. Она достала его из сумочки и прочла сообщение: «Встретимся в Холстеде. Л.М.».
И как это прикажете понимать? Сообщение можно трактовать и как вызов, и как просьбу, и даже как вопрос. Холстед-Холл — фамильное гнездо маркиза Истербриджа в Беркшире. И пусть сообщение пришло с незнакомого номера, имя отправителя отгадать совсем не сложно. Колин, как и принято в таких сообщениях, сократил свое имя. Весьма остроумно: ЛМ — любящий муж.
Есть лишь один способ получить ответ на этот вопрос, а заодно и понять, по плечу ли ей спасение наследия Вентвортов.
— Я согласно оставаться твоей женой.
Белинда чувствовала себя проигравшим битву генералом, которому приходится подписывать мирный договор, полностью продиктованный победителем. Ей остается лишь спасать все то, что еще можно спасти.
Отдавая дань промозглому марту, она облачилась в вязаное платье и сапоги по колено.
Колин ждал ее, стоя у камина в гостиной Холстед-Холла. Он оделся как настоящий англичанин из пригорода — в вязаный пуловер и шерстяные брюки.
Истербридж вопросительно поднял бровь.
— Однако у меня есть определенные условия, — продолжила Белинда, отказываясь от любезно предложенного стула.
Она старалась поменьше оглядываться по сторонам, чтобы не выдавать невольного восхищения. Она еще ни разу не была здесь, но, разумеется, хорошо знала и этот дом снаружи, и близлежащие владения, ведь она выросла буквально по соседству, а этот дом — одна из главных достопримечательностей Беркшира.
Изящная лепнина на потолке, старинная мебель, мраморные бюсты, картины, среди которых Белинда наметанным глазом безошибочно определила работы Рубенса и Гейнсборо.
Даже не хочется думать о нынешнем состоянии имений Вентвортов, а то ведь сразу же начнешь сравнивать со всей этой красотой. Пусть она и выросла среди прабабкиного викторианского фарфора, до роскоши Холстед-Холла ее фамильным особнякам было далеко.
Белинда смогла оценить весь комизм ситуации, когда открывшая ей дверь экономка назвала ее леди Гранвил. Выходит, Колин уже потрудился объяснить слугам ее нынешнее положение. Но стоит отдать экономке должное: та вела себя так, будто появление Белинды у парадного входа этого дома — самое обыденное событие.
— Разумеется, у тебя есть условия, — мягко сказал Колин. — Наверняка тебе хочется, чтобы свадебная церемония прошла где-нибудь в более подобающем месте, чем Лас-Вегас.
— Не угадал. — Белинде было вовсе не до шуток, ведь она пришла буквально молить о мире. — Я согласилась остаться твоей женой, а не второй раз выйти за тебя замуж.
Девушке хватило и одной свадьбы с сумасшедшей ночью. Не стоит и дальше играть с огнем. Скажем прямо — с алтарем у нее как-то не складывается.
— А есть какая-то разница? — насмешливо уточнил маркиз.
— Ну разумеется! Ты только представь, что устроят наши дорогие родственники, если их усадить в церкви через проход друг от друга.
— Помирятся, сославшись на божественное вмешательство? — предположил Колин.
— А мне кажется, все будет с точностью до наоборот.
— И какие у тебя условия?
— Ты оформишь имущество Вентвортов на меня.
— Понятно. — Колин ответил с таким видом, как будто заранее ждал этих слов.
— Все честно, в конце концов, я соглашаюсь на продолжение нашего брака только ради них! — настаивала Белинда, вздернув подбородок.
— А ты не многого хочешь, особенно если вспомнить о твоем положении? Ведь что ты можешь? Развестись со мной? Но тогда у тебя уже не останется практически никаких шансов вернуть поместья Вентвортов.
Белинда почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но она не собиралась сдаваться.
Оценивая произведения искусства последние несколько лет, девушка многому научилась. В том числе и тому, что в начале переговоров никогда не стоит называть ту цену, которую рассчитываешь получить в итоге. Пусть он сам ее предложит.
— И где гарантия того, — продолжил Колин, — что ты сразу же не бросишься в Вегас разводиться со мной, как только я это сделаю?
— Мое слово.
— Просто прелесть! — рассмеялся Истербридж. — Но, в конце концов, чего еще ждать от Вентворта? А я предлагаю компромисс. Ты будешь получать дома постепенно, один за другим. Чем дольше продлится наш брак, тем больше ты получишь после развода.
Белинда почувствовала просто невероятное облегчение. Колин лишь повторил то же самое, что ей три дня назад в Лондоне предложил дядя Хью.
— Один дом — раз в полгода, — потребовала Белинда, чувствуя почти непреодолимое желание подмигнуть.
— А ты умеешь торговаться, — усмехнувшись, заметил Гранвил.
— Ну не зря же я оцениваю и продаю на аукционах произведения искусства!
— Что ж, в этом, я думаю, мы похожи. — Мужчина наклонил голову. — Умеем заключать выгодные сделки.
От того, что у них нашлась еще одна общая черта, вовсе не легче. У них и так слишком много общего…
— Ты так и не сказал, согласен ли на мои условия? — напомнила Белинда.
— Один дом в год. Через два года и особняк в Мейфэре, и поместье в Беркшире будут твоими, — ответил маркиз.
Целых два года?! Белинда уже открыла рот, чтобы возразить.
Но, как ни прискорбно сознавать, это вполне честные условия. А по истечении двух лет законного брака у нее еще останется достаточно времени на устройство собственной жизни.
— Согласна, — кивнула она и, не удержавшись, добавила: — А что мне помешает развестись с тобой через два года?
— Может, я рассчитываю, что через два года ты уже сама не захочешь разводиться, — загадочно улыбнувшись, ответил Колин. — Быть маркизой не так уж и плохо — особняки, машины, путешествия…
— Я видела и деньги, и славу. И не раз. Постоянно с ними встречаюсь, работая на Лансингском аукционе.
— Тогда зачем мне тебя искушать?
— Даже удивительно, что ты не начал этот список с себя самого, — с вызовом сказала Белинда.
— Уговорила — я! — смеясь, предложил маркиз.
О боже! Она не смогла отказать Колину тогда, три года назад в Лас-Вегасе. Как же ей бороться с ним целых два года?
— Тогда было замечательно, не так ли? Мы оба были чертовски хороши. — Колин снова ее пристально разглядывал.
— Я была не в себе…
— Из-за страсти, не отрицай этого.
— Я тогда слегка выпила…
— Бокал «Камикадзе»? — уточнил Колин.
— Одно название чего стоит! И не забывай про «Секс на пляже».
— Это было за несколько часов до того, — небрежно отмахнулся Истербридж.
