На полу перед диваном Пия играла со своим семимесячным сыном Уильямом, графом Истчестером, как звался сообразно своему высокому положению старший сын герцога Хоукшира. Подруга вместе с Тамарой смеялась, глядя, как Уильям ловит мячик, брошенный ему Элиотом Лэнгсфордом, виконтом Эверилом, сыном Тамары, которому был уже год и три месяца. Сойер, муж Тамары, стоял немного в стороне с пакетиком детского сока в руке и наблюдал за происходящим.
Белинда подумала — следующее Рождество с ними будут встречать не двое, а четверо детей. Она, так же как и подруги, будет возиться на полу со своими малышами, пусть сейчас в это и сложно поверить. Если она стоит прямо, то уже не в состоянии увидеть собственных ног.
Они с Колином надеялись — такие рождественские встречи станут ежегодной традицией, ведь сегодня здесь собрались их лучшие друзья.
В последнее время им удалось наладить отношения со своими семьями, и это не могло не радовать. Они с Колином устроили еще одну свадебную церемонию, на этот раз соблюдая все формальности, в местной приходской церкви, завершившуюся приемом в Холстед-Холле. По такому поводу Белинда облачилась в дизайнерское платье без рукавов и белые перчатки, и, судя по немому восхищению Колина, она старалась не зря. Истербридж, в свою очередь, был просто неотразим и невероятно мужествен в темном пиджаке.
Они даже пригласили миссис Холлингс на свадьбу. Вездесущая журналистка оказалась шестидесятилетней дамой, родившейся в Британии, но уже много лет проживавшей в Нью-Йорке. Наконец-то она могла получить о них достоверную информацию — что называется, из первых рук.
Для Белинды эта третья свадьба наконец-то стала удачной, ведь, несмотря на то что на церемонии присутствовали как Вентворты, так и Гранвилы, все прошло без сучка без задоринки. Немалую роль в этом конечно же сыграла замечательная традиция, согласно которой гости со стороны жениха и невесты сидели по разные стороны церковного прохода.
Теперь же, когда Белинда вынашивает детей, которые станут наследниками как Вентвортов, так и Гранвилов, все отошло на второй план. Даже то, что она официально сменила фамилию на Гранвил, уже не так важно.
Ястреб склонился над сыном, чтобы в чем-то ему помочь, а Колин подошел к жене и обнял за плечи:
— Ты довольна?
— Конечно, — ответила Белинда. — Как хорошо, что сегодня здесь собрались все наши друзья.
Колин улыбнулся:
— А ты помнишь, что на второй день после Рождества приедут и твои и мои родственники?
— Если они будут плохо себя вести, то сами об этом пожалеют, — шутливо пригрозила она.
— Если твой дядя Хью опять обыграет мою мать в шахматы, нам не избежать кровавых пятен на персидском ковре.
Белинда рассмеялась:
— Видишь, даже у них есть хоть что-то общее!
Дядя Хью по-прежнему жил то в доме в Мейфэре, то в Даунлендсе. Когда-нибудь эти дома перейдут к ее детям, как и было задумано.
А Элмер-стрит продали — Белинда сама настояла на этом. Вырученная от этой сделки сумма пошла на благоустройство дома в Мейфэре и поместий в Беркшире.
Теперь Белинда была по-настоящему счастлива.
По просьбе Белинды ее перевели в Лондон, где она проработала несколько месяцев и уволилась всего пару недель назад. Но она все же надеялась, что и дальше сможет сохранить свою связь с миром искусства. В Холстед-Холле собрано множество бесценных полотен, так что ей будет откуда черпать вдохновение.
Правда, сейчас ее в основном заботили приготовления к появлению на свет малышей, руководство слугами в многочисленных владениях Колина, благотворительность и прочие обязанности, ложившиеся на плечи маркизы Истербридж.
— Жизнь прекрасна, — заметила она.
— Пусть и не так, как мазки на полотне импрессиониста, — игриво подтвердил Колин. — Больше похоже на современное искусство. Какой ты захочешь увидеть свою жизнь, такой она и будет. Все зависит от тебя.
— Поцелуй меня, — попросила. Белинда, — и тогда я скажу, какой хочу видеть нашу жизнь.
— С удовольствием, — подмигнул Колин.
И они запечатали свое счастливое будущее поцелуем.
