Чтобы выманить с Саламина его защитников, Солон разыграл целое представление. Он попросил юношей, не носящих еще бороды, переодеться в женские платья, выйти на берег на мысе Колиада и сделать вид, что у них какой-то праздник. В это же время мнимый перебежчик должен был сообщить саламинцам, что есть хорошая возможность захватить красивых молодых женщин, которые резвятся на берегу без всякой охраны. Мегаряне поверили ему и послали отряд на корабле. Когда корабль причалил к Колиаде, юноши выхватили спрятанные под платьями кинжалы и бросились на врагов, им на помощь пришли и сидевшие в засаде воины. Ни один из нападавших не спасся, все погибли. А афиняне поплыли на Саламин и овладели им.
Клавдий Элиан:
«Солон, стоя во главе афинян во время войны за остров Саламин, отбил два мегарских корабля, отдал их под команду афинян, переодел воинов в одежду, снятую с врагов, и, достигнув Мегар, перебил в городе много народу, так как мегарцы не распознали военной хитрости и потому не вооружились. Он победил мегарцев также и речами; однако не силой красноречия, а бесспорностью доводов: приказав раскопать старые могилы, Солон показал, что все афиняне лежали по отеческому обычаю лицом к закату, а мегарцы как придется. Судьями в этом случае выступали спартанцы».
Во время войны с мегарцами внимание афинян обратил на себя молодой Писистрат, он захватил у мегарцев их гавань Нисею. Красивый, умный, обаятельный, хороший оратор Писистрат быстро стал очень популярен особенно у бедных крестьян.
Война была выиграна, однако она потребовала огромных средств и истощила государственную казну. Неравенство между бедными и богатыми дошло по окончании войны за Саламин до высшей точки. Весь простой народ был в долгу у богатых: одни обрабатывали землю, платя богатым шестую часть урожая; другие брали у богатых в долг деньги под залог тела — их заимодавцы имели право обратить в рабство, при этом одни оставались рабами на родине, других продавали на чужбину. Многие вынуждены были продавать даже собственных детей (никакой закон не воспрещал этого) и бежать из отечества из-за жестокости заимодавцев. Но огромное большинство, и к тому же люди большой физической силы, собирались и уговаривали друг друга не оставаться равнодушными зрителями, а выбрать себе одного вожака, надежного человека и освободить должников, пропустивших срок уплаты, а землю переделить и совершенно изменить государственный строй.
Казалось, что афинское государство сможет устоять, а смуты прекратятся только в том случае, если возникнет тиранния. Не помогали даже суровые законы, составленные в 621 году архонтом Драконтом — современником «Семи мудрецов». Про эти законы говорили, что они написаны не чернилами, а кровью: почти за все преступления было назначено одно наказание — смертная казнь; таким образом, и осужденные за праздность подвергались смертной казни, и укравшие овощи или плоды несли то же наказание, как и святотатцы и человекоубийцы. Когда Драконта спросили, почему он за большую часть преступлений назначил смертную казнь, он, как говорят, отвечал, что мелкие преступления, по его мнению, заслуживают этого наказания, а для крупных он не нашел большего.
Наиболее рассудительные люди в Афинах, видя, что Солон, — пожалуй, единственный человек, за которым нет никакой вины, который не соучаствует в преступлениях богатых и в то же время не угнетен нуждою, как бедные, стали просить его взять в свои руки государственные дела и положить конец раздорам. Солону даже предлагали установить тираннию, убеждали его взяться за государственные дела с большей решительностью, когда власть будет у него в руках. Однако никакие уговоры не могли поколебать его демократических убеждений; друзьям он сказал, что тиранния — прекрасное местечко, только выхода из него нет.
По поводу собственного отказа от единоличной власти Солон сам на себя написал эпиграмму от имени «человека толпы»:
Нет, ни опытным, ни мудрым не был никогда Солон:
Божество ему давало много благ, но он не взял,
Радуясь, он сеть закинул, только вытащить не смог,
Помутился его разум, был он мужества лишен.
А вот я, чтоб только властью и богатством завладеть
И тиранном стать в Афинах на один всего денек,
Дал содрать с себя бы шкуру и весь род мой погубить.
Первым актом его государственной деятельности был закон, в силу которого существовавшие долги были прощены, и на будущее время запрещалось давать деньги в долг «под залог тела». Этим он не угодил ни богатым, ни бедным: богатых он озлобил уничтожением долговых обязательств, а бедных — еще больше — тем, что не произвел передела земли, на который они надеялись.
Плутарх:
«Говорят, при издании этого закона с ним произошел в высшей степени неприятный случай. Когда он принял решение об уничтожении долгов и искал соответствующего способа выражения и подходящего предисловия, он сообщил своим ближайшим друзьям — Конону, Клинию и Гиппонику, которым особенно доверял, что трогать земельные владения он не думает, но долги решил уничтожить. Они тотчас же воспользовались этими сведениями: до издания закона заняли у богатых людей большие суммы и скупили много земли. Потом, по обнародовании закона, купленную землю они использовали, а деньги кредиторам не отдали. Этим они навлекли на Солона тяжелые обвинения и нарекания: говорили, что он не жертва, а участник обмана. Однако это обвинение скоро было рассеяно: оказалось, что он дал взаймы пять талантов и первый отказался от них на основании своего закона. А этих друзей Солона постоянно называли „хреокопидами“ — неплательщиками».
Впрочем, скоро возмущение сменилось благодарностью. Афиняне поняли пользу этой меры и назначили Солона исправителем государственного строя и законодателем. Они предоставили ему на усмотрение все без исключения — государственные должности, народные собрания, суды, советы, определение ценза для каждого из этих учреждений, числа членов и срока их деятельности; дали ему право отменять или сохранять все, что он найдет нужным из существующих, сложившихся порядков.
Солон прежде всего отменил все законы Драконта, кроме законов об убийстве.
Желая оставить все высшие должности за богатыми, как было и прежде, а к прочим должностям, в исполнении которых простой народ раньше не участвовал, допустить и его, Солон ввел оценку имущества граждан. Самые бедные участвовали в управлении лишь тем, что могли присутствовать в народном собрании и быть судьями. Последнее казалось вначале ничего не значащим правом, но впоследствии стало в высшей степени важным, потому что большая часть важных дел попадала именно к судьям. Даже на приговоры по тем делам, решение которых Солон предоставил должностным лицам, он позволил также апеллировать в суд.
Когда его спросили, самые ли лучшие законы он дал афинянам, он ответил: «Да, самые лучшие из тех, какие они могли принять».
Некоторые из законов Солона: Закон требовал отнятия гражданских прав у гражданина, во время междоусобия не примкнувшего ни к той, ни к другой партии. Возможно, таким образом Солон пытался принудить каждого афинянина к гражданской активности.
