Аристотель:
«Руководил государственными делами Писистрат (…) с умеренностью и скорее в духе гражданского равноправия, чем тираннически. Он был вообще гуманным и кротким человеком, снисходительным к провинившимся; бедных он даже снабжал вперед деньгами на сельские работы, чтобы они могли кормиться, занимаясь земледелием (…) вообще простой народ он старался ничем не раздражать во время своего правления, но всегда обеспечивал мир и поддерживал спокойствие».
Отрывок из письма Солона — Эпимениду.
«Вижу: ни мои законы не были на пользу афинянам, ни ты твоими очищениями не помог согражданам. Ибо не обряды и законодатели сами по себе могут помочь государству, а лишь люди, которые ведут толпу, куда пожелают. Если они ведут ее хорошо, то и обряды и законы полезны, если плохо, то бесполезны. Мои законы и мое законодательство ничуть не лучше: применявшие их причинили пагубу обществу, не воспрепятствовав Писистрату прийти к власти, а предостережениям моим не было веры: больше верили афиняне его лести, чем моей правде. Тогда я сложил свое оружие перед советом военачальников и объявил, что умнее тех, кто не предвидел тираннии Писистрата, и сильнее тех, кто убоялся ей воспротивиться. И за это Солона объявили сумасшедшим. Наконец, я произнес такую клятву: „Отечество мое! Я, Солон, готов тебя оборонять и словом и делом, но они меня полагают безумным. Поэтому я удаляюсь отселе как единственный враг Писистрата, они же пусть служат ему хоть телохранителями. Ибо надобно тебе знать, друг мой, что человек этот небывалыми средствами домогался тираннии. Поначалу он был народным предводителем. Потом он сам себя изранил, явился в суд и возопил, что претерпел это от своих врагов, в охрану от которых умоляет дать ему четыреста юношей. А народ, не послушав меня, дал ему этих мужей, и они стали при нем дубинщиками. А достигнув этого, он упразднил народную власть. Так не вотще ли я радел об избавлении бедных от кабалы, если ныне все они рабствуют Писистрату?“»
Глава 2
Сто лет спустя. Золотой век Перикла. Такой ли уж золотой?
Перикл был из филы Акамантиды, из дема Холарга — как с отцовской, так и с материнской стороны из дома и рода, занимавших первое место. По легенде, накануне родов его матери Агаристе приснилось, что она родила льва. Телесных недостатков у него не было, только голова была продолговатая и несоразмерно большая. Вот почему он изображается почти на всех статуях со шлемом на голове, — очевидно, потому, что скульпторы не хотели представлять его в позорном виде. Но аттические поэты называли его «схинокефалом» — лукоголовым, потому что морскую луковицу называют иногда «схиной».
Учителем Перикла был философ-атеист Анаксагор из Клазомен, которого современники уважительно называли «Умом». Питая необыкновенное уважение к этому человеку, Перикл усвоил серьезную манеру речи, серьезное выражение лица. Он редко смеялся, мало жестикулировал, одевался очень скромно, говорил ровно, избегал торопливости. Его было трудно, почти невозможно вывести из себя.
Плутарх:
«…какой-то подлый нахал однажды целый день его бранил и оскорблял; он молча терпел это на площади, заканчивая в то же время какое-то неотложное дело; вечером он скромно пошел домой, а тот человек шел за ним и осыпал его всякими ругательствами. Перед тем как войти в дом, когда было уже темно, он велел своему слуге взять светильник и проводить этого человека до самого его дома».
Занявшись политикой, он отказался от приглашений на обеды и от всех такого рода дружеских, коротких отношений, так что во время своей долгой политической деятельности он не ходил ни к кому из друзей на обед. В городе его видели идущим лишь по одной дороге — на площадь и в Совет.
Плутарх о речах Перикла:
«Перикл, настраивая свою речь, как музыкальный инструмент, в тон этому укладу жизни и высокому образу мыслей, во многих случаях пользовался Анаксагором, примешивая понемногу, как бы в подкрепление, к своему красноречию науку о природе.
Перикл был осторожен в речах и, идя к ораторской трибуне, молил богов, чтобы у него против воли не вырвалось ни одного слова, не подходящего к данному делу.
Однажды, когда он вместе с Софоклом участвовал в морской экспедиции в должности стратега, и Софокл похвалил одного красивого мальчика, Перикл ему сказал: „У стратега, Софокл, должны быть чистыми не только руки, но и глаза“.
Перикл, произнося с трибуны надгробную речь в память граждан, павших на Самосе, назвал их бессмертными подобно богам: „Ведь и богов мы не видим, — сказал он, — но по тем почестям, которые им оказывают, и по тем благам, которые они нам даруют, мы заключаем, что они бессмертны; эти черты свойственны и тем, которые погибли в бою за отечество“».
Власть далась Периклу нелегко, ему пришлось выдержать серьезную борьбу с членом Ареопага Кимоном, человеком очень богатым и влиятельным. Ареопаг — «холм Ареса» — орган власти в Афинах, был назван по месту заседаний на холме Ареса возле Акрополя. Кимон приглашал каждый день нуждающихся граждан обедать, одевал престарелых, снял загородки со своих усадеб, чтобы, кто захочет, пользовался их плодами. Перикл, будучи намного его беднее, не мог себе позволить подобного, поэтому он обратился к разделу общественных денег.
Плутарх:
«Раздачею денег на зрелища, платою вознаграждения за исполнение судейских и других обязанностей и разными вспомоществованиями Перикл подкупил народную массу и стал пользоваться ею для борьбы с Ареопагом, членом которого он не был».
Приобретя влияние, Перикл стал добиваться изгнания Кимона, объявив того сторонником спартанцев и врагом демократии. Обвинения не соответствовали истине, но тот действительно был подвергнут остракизму и изгнан!
Впрочем, утверждают, что впоследствии Перикл сам внес предложение о возвращении Кимона из ссылки и вернул ему один из важных постов. Больше никаким репрессиям тот не подвергался и умер на Кипре в должности стратега.
Однако единоличной власти Периклу добиться не удалось: аристократическая партия все-таки хотела противопоставить ему какого-нибудь противника, который бы ослабил его влияние. В противовес ему они выставили Фукидида из Алопеки, человека умеренного, бывшего в свойстве с Кимоном. Фукидид не был таким любителем войны, как Кимон; но он был больше склонен к общественной жизни и к занятию политикой. Оставаясь в городе и ведя борьбу с Периклом на трибуне, он скоро восстановил равновесие между приверженцами различных взглядов.
Среди военных походов Перикла особенно знаменит его поход в Херсонес, доставивший спасение жившим там эллинам, несколько экспедиций в Понт — Черное Море, а также морской поход вокруг Пелопоннеса, названный современниками «изумительным». С эскадрой в сто триер он опустошил не только большую часть побережья, но и проникал с гоплитами, бывшими во флоте, в глубь страны далеко от моря. С его отрядом не произошло ни одного даже и случайного несчастия.
При Перикле в Афинах развернулось мощное строительство: именно тогда архитекторы Иктин и Калликрат возвели Парфенон, Калликратом же были сооружены Длинные стены, защищавшие дорогу из Афин в порт Пирей. Был построен и театр — Одеон. Именно в честь него столь многие современные кинотеатры называются «Новыми Одеонами». Всем распоряжался и за всем наблюдал у Перикла скульптор Фидий.
