— Мне ужасно жаль. Постараюсь вернуться как можно быстрей. Скорей всего, между девятью и десятью.
— Постараюсь тебя дождаться. Хотя ты этого и не заслуживаешь.
На базу я поехал на такси. Высадившись у ворот, я увидел Честера Гордона, который стоял у проходной и разговаривал с дежурным в морской форме. Когда я подошел, взглянув на мое удостоверение, дежурный поприветствовал меня с характерной для моряков любезностью и пропустил.
— Что слышно? — спросил я у Гордона.
Он улыбнулся приветливей, чем прежде.
— Все уже, можно сказать, разложено по полочкам. Ваша догадка подтвердилась, Дрейк. Многие пластинки из фонотеки были помечены, как вы и предполагали. Ясно, что они были подготовлены для передачи зашифрованных разведывательных данных. Подробностей я пока не знаю, но получу более полный отчет, как только завершится детальное расследование. А что известно вам об этой Сью Шолто?
— Не слишком много. Она была скрытная. Даже лучшая подруга мало что может о ней рассказать. Лейтенант Сван знает больше меня. Он был знаком с ней довольно долго. Я только что говорил со Сваном по телефону. Он обещал прислать за мной джип, но машина задерживается.
— Я тоже поеду с вами, если можно. Собираюсь поужинать со Сваном. По-моему, я не ел сутки, а то и больше. События развивались стремительно. Мы получили по телетайпу сообщение из Чикаго — я отправил туда описание примет Андерсона, поскольку именно там он сел в поезд. Мужчина, примерно соответствующий этому описанию, некто Лоренц Иенсен, был осужден в 1934 году в Чикаго за вовлечение в том же году несовершеннолетнего в преступную деятельность. Из пяти лет приговора он отбыл в Джолиете два года четыре месяца.
— Сбежал?
— Нет, был отпущен и взят на поруки. Но, вопреки договоренности, исчез. Предположительно, покинул страну.
— Андерсон был в 1936-м в Китае. Сходится.
— Все достаточно неопределенно. Никогда нельзя делать выводы только на основании примет, особенно по прошествии десяти лет. Отпечатки пальцев — другое дело, и я попросил выслать мне фотокопию отпечатков Иенсена из Чикаго авиапочтой. Отпечатки Андерсона и Иенсена относятся к одной классификации. Пока нам известно лишь это.
— Андерсон успел оставить отпечатки в доме Лоры Итон?
— Нет. Вероятно, был в перчатках. Мы нашли отпечатки на его вещах в багажном отделении вокзала в Лос-Анджелесе. Там он оставил первоклассный набор на пузырьке с лосьоном после бритья: большой палец и еще целых три. Правда, во всем имуществе Андерсона пузырек оказался единственным изобличающим его предметом.
— Если вы, ребята, начинаете шевелиться, то дела идут у вас хорошо и быстро.
— Любителям недостает нашей организованности. Но я нисколько не умаляю значения всего, что сделали вы. Во время войны мы куда больше зависим от добровольных помощников, чем пишут в газетах.
— Слово «помощник» не кажется мне обидным, — заметил я. — Похоже, нас наконец собираются транспортировать.
Мы подъехали на джипе к причалу, где стоял эсминец. Эрик встретил нас у трапа, и я представил ему Гордона, добавив:
— Думаю, мистер Гордон не откажется с нами поужинать. Хотя он крайне редко ест и спит.
— Должен предупредить вас, что на этой посудине подают что попало, — сказал Эрик.
— Никогда не был на военном корабле, — ответил Гордон. — По-моему, весьма романтично отведать солонины с горохом и запить ее морской водой из кружки.
На ужин подали бифштексы, которые я и Гордон уплетали за обе щеки. Затем мы втроем уединились в каюте Эрика. Рассказав о том, как продвигается дело, Гордон заключил:
— Надеюсь, вам не покажется, что мы торопимся с выводами, потому что это не так. Но я обязан расспросить вас о Сью Шолто. В Гонолулу, разумеется, проводится тщательное расследование. Тем временем я должен выяснить все, что только возможно, здесь. Это касается Андерсона и Гектора Ленда. Не могли бы вы сказать мне, какое отношение Сью Шолто могла иметь к Гектору Ленду и к человеку, называющему себя Андерсоном, а также к подрывной деятельности, к которой эти двое явно причастны.
Я наблюдал за лицом Свана, слушавшего подробные разъяснения Гордона. За прошедший месяц Эрик изменился. Когда мы встретились с ним в тот день, перед вечеринкой, мне показалось, он еще не был уверен, принять ему или отвергнуть окружавший его мир. Он уже вел себя как самовлюбленный неврастеник, но тогда я думал, что процесс можно остановить. Теперь он завершился. Улыбка Эрика утратила непринужденность, он больше не выглядел наивным. Сущность его, укрывавшаяся, подобно алчному пауку, в потайном лабиринте, вылезла наружу.
Другими словами, горе и обман не всегда возвышают. О смерти Сью Шолто Эрик думал лишь как о возможном препятствии для дальнейшей военно-морской карьеры и просто как о событии, нарушившем его покой.
— Я не так уж хорошо ее знал, — сказал он. — Девушка, с которой я несколько раз встречался. Естественно, если бы у меня были хоть какие-то основания подозревать ее в нелегальной деятельности, я бы тут же сообщил. И разумеется, прекратил бы с ней всякие отношения.
— Как вы полагаете, что-то связывало ее с Гектором Лендом?
— Нет. И, насколько мне известно, среди ее знакомых не было никого, кто напоминал бы Андерсона.
— Сью в самом деле отличалась политической неблагонадежностью? — спросил я. — Мери уверяет, что она была попутчицей.
— Не знаю. Мы никогда не говорили о политике.
— Она проявляла интерес к делам флота? — поинтересовался Гордон.
— Да, но не более чем обычное женское любопытство. Насколько я помню, она ни разу не пыталась вытянуть из меня какие-то сведения.
— Сколько длилось ваше знакомство?
— Несколько месяцев. Но я основную часть времени проводил в море, а встречались мы несколько раз в порту. У нее были еще дружки. Не понимаю, неужели меня надо выделять лишь на том основании, что я оказался с ней в тот вечер, когда она убила себя? — В голосе Эрика послышалась злость.
— Никто вас не выделяет, лейтенант Сван. Просто с вами можно поговорить. Вы знакомы с кем-то еще из друзей покойной?
— Нет. Никогда не видел никого из них. Но она изредка кое о ком упоминала. Я не запомнил имен. И очень надеюсь, что и мое имя не будет упомянуто в газетах. В Мичигане у меня жена и…
— Я понимаю, о чем вы. Поверьте, у нас нет ни малейшего желания доставлять неприятности ни в чем не повинным людям.
Чем настороженней и подозрительней становился Эрик, тем мягче и предупредительней вел себя Гордон, напоминавший сейчас капитана, который потерял курс, но обязан сохранить доверие пассажиров.
— Мери могла бы рассказать вам больше, чем Эрик, — сказал я Гордону. — Она работала вместе со Сью Шолто и дружила с ней. Женщины знают друг о друге больше.
— Свяжусь с ней завтра. Где она остановилась?
