— А это лицо или лица могли что-то сделать с кассой?
Посетительница покачала головой.
— Хозяина, в основном, обманывают в баре, — объяснила она. —
За выпивку платят наличными, и если у стойки много народу, бармен получает
деньги сразу же у четырех или пяти человек, выбивает чеки на разные суммы и
никто его не проверяет. Например, один клиент заказал коктейль за семьдесят
пять центов или доллар. Другой взял что-то за шестьдесят центов. Третий угощает
нескольких друзей и его счет набегает на два доллара и восемьдесят пять центов.
Хороший бармен умеет точно рассчитать время таким образом, что практически все
стаканы пустеют одновременно. Начинается суета, несколько человек протягивают
ему деньги с разных сторон. Бармен получает у всех причитающиеся суммы, отправляется
к кассе и начинает пробивать различные цифры. Если бармен умеет хорошо считать
в уме, он в состоянии сложить все причитающиеся суммы и пробить окончательную
таким образом, что она ровно на два доллара меньше истинной. Затем он точно
дает сдачу каждому покупателю. На дисплее кассы выскакивают различные цифры,
сменяя друг друга менее, чем через секунду. Никто не может точно определить,
чей счет пробивается в данный момент. Если бармен замечает, что кто-то
внимательно наблюдает за кассой, он абсолютно точен, а если клиенты
разговаривают и не смотрят в его сторону, он обязательно положит пару долларов
себе в карман. За вечер ему удается провернуть подобное от десяти до двадцати
раз.
— Вам приходилось работать в баре?
— Только не вчера вечером. Я сидела за главной кассой. У
меня был единственный ключ от нее — по крайней мере, предполагается, что
единственный. Ко мне подходили посетители со счетами или официантки уточняли,
сколько набежало на их столиках. Я брала деньги и выдавала сдачу.
— Вы могли положить себе сколько-то денег себе в карман,
если бы захотели?
— Это значительно сложнее, — объяснила она. — Официантки
выписывают счета под копирку. Эти копии подшиваются в определенную папку, когда
заканчивается смена. Теоретическим, касса должна выдать общий доход за вечер,
который равняется сумме цифр, стоящих под всеми выписанными счетами, вместе
взятыми. Но и тут можно сыграть себе в карман.
— Каким образом?
— Обдурить уходящего клиента.
— Объясните, пожалуйста, — попросил Мейсон.
— Посетители оплачивают счета в кассе. Например, счет
выписан на два доллара и восемьдесят пять центов. Клиент вручает вам
двадцатидолларовую купюру. Вы притворяетесь, что усиленно складываете цифры на
счете, потом вдруг что-то случается с ключом кассы. Вы концентрируете свое
внимание на нем. В конце концов, вы все-таки пробиваете два доллара и
восемьдесят пять центов. Практически не обращая внимания на посетителя, вы
вручаете ему пятнадцать центов, затем протягиваете две однодолларовые купюры,
достаете пятерку, потом с минуту неотрывно смотрите на кассу. В девяти случаях
из десяти клиент кладет полученную сдачу в карман и уходит. Если же он начинает
класть ее в карман, а потом резко останавливается, вы достаете из кассы еще две
пятерки и с улыбкой вручаете ему, затем снова неотрывно смотрите на кассу.
— Похоже, вы знаете все уловки, — задумчиво сказал Мейсон.
— Мне говорили о некоторых, — ответила она.
— И вы поете?
— Да.
— Давайте послушаем.
Она откинула назад голову, пропела несколько тактов
популярной песенки, остановилась и заявила:
— По утрам я обычно ощущаю сухость в горле. Я люблю петь,
всегда была музыкальной, однако, выступления в залах, полных табачного дыма, не
очень хорошо влияют на голосовые связки.
Мейсон кивнул, а потом внимательно посмотрел на лицо
девушки.
— Вам приходилось переживать и взлеты, и падения, не так ли?
— спросил адвокат.
— В основном, падения, — призналась она. — Однако, я
продолжаю бороться. Наверное, вернусь к работе манекенщицы. На это можно жить,
однако, у манекенщицы нет будущего…
— Какое положение занимает Джордж Анклитас в Ровене? —
поинтересовался Мейсон.
— Все зависит от того, кого спросить об этом. Мировой судья
принадлежит ему с потрохами. У Джорджа есть что-то на Майлза Овертона,
начальника полиции. Что касается официальных кругов, Джордж занимает высокое
положение. Кое-кто из жителей его недолюбливает, но все перед ним пресмыкаются.
Он силен.
— Мы прервем напряженный день и нанесем визит Джорджу
Анклитасу, — решил Мейсон. — Вы случайно не знаете его телефонный номер?
— Ровена шестьсот девяносто четыре восемьдесят один.
Мейсон кивнул Делле Стрит.
— Свяжись с ним, Делла. Послушаем, что он скажет.
Через несколько минут Делла Стрит дозвонилась до Джорджа
Анклитаса и жестом показала адвокату, что интересующий его человек взял трубку.
— Джордж Анклитас? — спросил Мейсон.
— Да, — ответили на другом конце провода. — Кто вы? Что вы
хотите?
— Я — Перри Мейсон, адвокат.
— Хорошо. Что вам от меня нужно?
— Поговорить с вами.
— О чем?
— О вашей сотруднице.
— Которой?
— Элен Робб, певице.
— Шлюха. И что там с ней?
— Я еду к вам, чтобы встретиться лично, — заявил Мейсон. —
На дорогу у меня уйдет где-то полчаса. Мисс Робб приедет вместе со мной. Мне
нужны все ее личные вещи и причитающиеся ей деньги, остальные детали я стану
обсуждать с вами уже не по телефону.
— Хорошо. А теперь послушайте меня. Как только вы привезете
сюда Элен Робб, ее немедленно арестуют. Если она желает следующие шестьдесят
дней провести за решеткой, то она отправляется по адресу. Передайте ей, что я
подготовлю ей торжественную встречу.
— Прекрасно, а раз уж вы планируете торжественный прием,
заодно загляните в банк и снимите десять тысяч долларов.
— Десять тысяч долларов! — воскликнул Анклитас. — Вы это о
чем?
— Я собираюсь предъявить вам иск от имени Элен Робб в связи
с дискредитацией личности, клеветническими заявлениями и ложным обвинением.
Если вы приготовите десять тысяч долларов наличными, я, не исключено, посоветую
мисс Робб принять у вас эту сумму в качестве компенсации морального ущерба, а
не обращаться в суд.
— Черт побери! Что вы несете? — заорал Анклитас.
— Я говорю о своих планах в отношении вас, — сообщил Мейсон
и повесил трубку.
Адвокат посмотрел в полные удивления глаза Элен Робб.
— Вы готовы? — спросил он.
