— Если мы собираемся украсть у них эту революцию,
может, было бы нелишне разузнать, кто ее предводитель? — предложил
Халор. — Теперь, когда Пехаль и Гелта уничтожены, главным стал кто-то
другой, а знать врага в лицо чрезвычайно важно.
— Здравая мысль, сержант, — согласилась
Двейя. — Давайте-ка поразведаем.
Альтал немного отступил назад и послал пробный мысленный
импульс Бхейду. Сознание молодого священника представляло собой хаос
противоречивых чувств. Ощущения печали и вины, конечно, остались, но в глубине
уже закипал гнев. Очевидная несправедливость перкуэйнского общества уже
начинала пробиваться сквозь отвращение Бхейда к самому себе.
— Это только начало, милый, — прошептал голос
Двейи. — Только не торопи его пока. Мне кажется, он сам начинает приходить
в себя.
— Ты кое-что преувеличила, не так ли, Эм? —
предположил Альтал.
— Немного, — призналась она. — Мысли
большинства людей, которых мы наблюдали, не настолько очевидны, как мы видели и
слышали, так что, скорее всего, они не высказывают их так откровенно и вслух.
— Ты опять мошенничаешь, Эм.
— Знаю, — созналась она, — но если все это
поможет Бхейду прийти в себя, то оно допустимо.
— Насколько я заметил, ты весьма гибко понимаешь
мораль.
— Потрясающее предположение. Не спускай с Бхейда глаз,
милый. Скоро ему предстоит увидеть и услышать такое, что может вернуть его
обратно на землю.
Туман за южным окном рассеялся, и изображение снова стало
четким. Альтал и все остальные оказались перед развалинами давно заброшенного
дома на горе, возвышающейся над морем, которое виднелось далеко на юге. Внутри
развалин была расставлена палатка и разложен хорошо замаскированный костер. У
огня стоял Арган, бывший священник с желтыми волосами, и в раздражении пинал
ногой груду полуразрушенных кирпичей.
— Так ты себе сапоги только испортишь, — раздался
из темноты хриплый голос.
— Где тебя черти носили? — спросил Арган, когда на
свет костра вышел седой Коман.
— Осматривал окрестности, — ответил Коман. —
Ты же сам меня попросил.
— И что, нашел что-нибудь?
— Через границу пока никто не переходил, если ты об
этом беспокоишься. Не думаю, что они вполне понимают то что ты делаешь, Арган.
Я не смог найти Альтала, но ничего удивительного: он, наверняка, прячется в том
замке на краю мира, а я туда добраться не могу. Есть какие-нибудь новости от
Генда?
— Нет. Он в Нагараше пытается успокоить Хозяина.
Едва заметная улыбка скользнула по суровому лицу Комана.
— А ты хитер, Арган, этого у тебя не отнимешь. Это же
ты вытащил Яхага из Нагараша и дал его убить, а обвинили во всем этом Генда.
— А все потому, что он приписал эту идею себе,
старина, — ответил Арган с презрительной усмешкой. — Генд жаден до
хозяйского одобрения.
— Ты тоже заметил, — сухо проговорил Коман.
— Впрочем, этот план должен был сработать, —
заявил Арган. — Принести в жертву Яхага было прекрасным ответом на
хитроумный замысел Альтала поймать Гелту в ловушку, но потом этот идиот Бхейд
совсем потерял голову и зарезал Яхага раньше, чем кто-либо из нас успел его
остановить.
— Я пытался предупредить тебя о нем, Арган, но ты меня
не слушал.
— Я не думал, что он зайдет так далеко, — сказал
Арган почти жалобно. — Это же было полным нарушением одного из основных
правил. Меня самого лишили сана за гораздо меньший проступок.
— Впрочем, не думаю, что я буду так уж горевать без
Яхага, — добавил Коман. — У меня от одного его вида кровь застывала в
жилах. Даже Генд его боялся. Только Хозяин чувствовал себя комфортно в
присутствии Яхага. — Я знаю, — угрюмо ответил Арган, — но если
бы я мог заручиться его поддержкой, я сумел бы отодвинуть Гена в сторону и
занять его место. Все шло так хорошо, пока этот маньяк в черной рясе не взял
меч и не убил того, кто был моим ключом на пути к власти.
Коман пожал плечами.
— Если ты так считаешь, пойди и убей его. Возможно,
Хном мог бы проводить тебя в Дом Двейи.
— Прекрати острить, Коман. Я ни за что не пойду туда,
так же как и ты.
— Я просто посоветовал, преподобный Арган, — с
саркастической усмешкой сказал Коман. — Раз ты так решительно настроен
убить этого, в черной рясе, мне казалось, тебе все равно, что тебя самого могут
по пути уничтожить.
— Месть — штука приятная, старина, — сказал ему
Арган, — но чтобы ею насладиться, нужно быть живым. Придет время, и я
разделаюсь с Бхейдом. А сейчас мне нужно побольше служителей Красной Рясы,
чтобы подогревать то, что заваривается. Отправляйся в Нагараш и возьми с собой
столько людей, сколько разрешит Хозяин. Я хочу быть в Магу еще до весны. Если
мы будем медлить, то прежде чем мы доберемся до Магу, Альтал, скорее всего,
будет ждать нас там со своей армией.
— Да будет так, как ты повелел, достопочтенный
предводитель, — ответил Коман с притворным поклоном.
— А кто такой был этот Яхаг, мэм? — спросил
сержант Халор. — Я знал, что его побаивалась Гелта, но не думал, что и Генд
тоже.
— Это было создание, лишенное каких-либо чувств, —
с легкой дрожью ответила Двейя. — Он не испытывал ни любви, ни ненависти,
ни страха, ни честолюбия — ничего. Он был совершенно пуст.
— Человек изо льда? — предположил Гер.
— Похоже на то, Гер, — согласилась она. —
Если бы он остался жив, вполне возможно, что замысел Аргана убрать с дороги
Генда мог бы осуществиться.
— Злые люди не ладят друг с другом так, как ладим
обычно мы? — заметил мальчик. — Мы стараемся помогать друг другу, а
они, видимо, только и делают, что пытаются воткнуть другому нож в спину.
— Дэва считает, что так лучше, Гер, — ответила
Двейя. — С точки зрения моего брата, Яхаг был идеальным человеком.
— Яхаг так не считал, — заметил Альтал. —
Единственное, чего он хотел, — это умереть.
— Для этого и создан Нагараш, любовь моя, —
сказала Двейя.
— Рано или поздно нам придется что-нибудь сделать с
этим Нагарашем, — мрачно произнес сержант Халор.
— Что вы задумали, сержант? — спросила его Двейя.
