— Опрокинь его на пол, — скомандовала она.
— На пол?
— Это часть комнаты, которая находится внизу, Элиар.
То, что по бокам, — это стены, а наверху — потолок. Опрокинь его, Элиар,
давай.
— Как скажешь.
Элиар взял бочонок и медленно наклонил: с музыкальным звоном
на пол водопадом полились ярко-желтые монетки.
— Красиво, правда? — спросила Андина у изумленных
вождей.
Они не ответили. Альтал заметил, что многие даже перестали
дышать.
Элиар вытряхнул на пол последние монеты.
— Пусто, Андина, — отрапортовал он.
— Тогда опрокинь еще один.
— Слушаюсь, мэм.
Он взялся за второй бочонок.
Когда были высыпаны еще два бочонка, Андина подняла руку.
— Пока этого достаточно, — сказала она ему, глядя
на груду золота на полу. — Затем она хитро улыбнулась собравшимся вождям
арумских кланов. — Ну как, мне удалось завоевать ваше внимание,
джентльмены?
— Не знаю, что думают другие, но мое внимание полностью
в вашем распоряжении, принцесса, — хохотнул Гуити.
— Может быть, я все же не стану лишать вас ужина, вождь
Гуити, — сказала она своим чарующим голосом. — Видите, джентльмены,
со мной не так уж трудно иметь дело. — Затем тон ее изменился, и в голосе
зазвучал вызов. — Цель этого небольшого представления в том, джентльмены,
чтобы показать вам: я набираю солдат. Вам это интересно?
Старый вождь Делур не мог справиться с дрожью.
— Мой клан в вашем распоряжении, властительная
эрайя! — объявил он.
— Ну разве он не самый прелестный старик на
свете? — нежно произнесла Андина.
— Кого ты хочешь, чтобы мы убили, малышка? —
спросил Твенгор. — Назови мне его имя, и я принесу тебе его голову.
— Удивительно! — сказала Андина в притворном
изумлении. — Все говорят, что произносить речи так трудно. Лично у меня с
этим не возникло никаких проблем.
— Любая речь слушается приятней под такой музыкальный
аккомпанемент, Андина, — предположила Лейта. — А Элиар играет на
бочках с золотом, как всемирно прославленный виртуоз.
— Это самая прекрасная музыка, которую я когда-либо
слышал, — с воодушевлением произнес Колейка. — Я рад, что остался
послушать концерт.
— Я просто глупая, ничего не смыслящая девчонка, —
сказала им Андина, — а потому пускай всякие скучные подробности вам
расскажет лорд Верховный гофмейстер моего двора. Теперь, когда вы меня
полюбили, я уверена, что вы только и ждете моих приказаний.
— А что это могут быть за приказания, ваше
высочество? — спросил Гуити.
— Ну, не знаю. Скажем, «Жги! Круши! Убивай!» — этого не
достаточно?
— С этим проблем не будет, — сказал вождь
Лайвон. — Одно ваше слово, эрайя Андина, и получите ваше
«жги-круши-убивай».
Вставая, Альтал был в явном замешательстве.
— Кажется, моя драгоценная эрайя выбила почву у меня
из-под ног, — сконфуженно сообщил он вождям кланов. — Это
замечательное золото должен был продемонстрировать вам я.
— Всегда доверяй женщине и пользуйся любой возможностью
показать в выгодном свете ее качества, — со смехом знатока сказал Таури.
— Может быть, так и надо, — смирился
Альтал. — Во всяком случае, сначала я должен был обрисовать вам ситуацию,
а затем только высыпать перед вами золото, дабы вы знали, что она готова
платить. Но она ухитрилась лишить меня гвоздя моей речи.
— Зато она завоевала наше безраздельное внимание,
гофмейстер Альтал, — просто сказал Альброн. — Думаю, не будет
большого вреда, если я скажу, что все мы уже под вашими знаменами. Вам же
остается только назвать тех несчастных, кто встал на ее пути.
— Ну что ж, — сказал Альтал, — в настоящее
время ее пальчик указывает на Кантон, но, вероятно, этим дело не ограничится.
Эрайо Кантона думает, что он вот-вот станет властителем всей Требореи, однако в
«думании» он явно не силен. «Придурок» — вот, вероятно, наиболее мягкое
определение, какое я когда-либо о нем слышал. — Вожди рассмеялись. —
В настоящее время кантонцы попались на приманку Неквера. И моей драгоценной
правительнице это известно. Пускай вас, джентльмены, не смущает наивность ее
огромных глаз. Ее ум острее, чем мой кинжал, и она точно знает, кто ее
настоящий враг. Агенты из Нагараша навербовали во всех странах нижних земель
людей, которые будоражат народ, и моя эрайя была бы вам бесконечно
признательна, если бы вы отчасти перебили всех этих нарушителей спокойствия.
— А разве «перебить» не имеет абсолютного значения,
гофмейстер Альтал? — спросил Альброн. — Не понимаю, как можно
перебить кого-то наполовину. Во всяком случае, после того как мы будем стоять
по колено в крови, она хочет, чтобы мы захватили Неквер, правильно?
— Возможно, позже, — ответил Альтал. — Эрайя
Андина считает, что было бы лучше разделаться с вражескими силами в нашем тылу,
прежде чем брать в осаду Нагараш.
По-видимому, она полагает, что необходима некоторая четкость
действий.
— Четкость — это хорошо, — почти прорычал
Твенгор, — но идея с этим «жги-кружи-убивай» нравится мне гораздо больше.
Может, сделать это нашим девизом и поместить на боевое знамя?
Он залился полупьяным хохотом.
— Все не так просто, гофмейстер Альтал, —
многозначительно произнес прыщавый Смеугор. — Мы можем тут заниматься
бахвальством сколько душе угодно, но странно, что вы не упомянули ни об одной
осаде и ни об одном из предстоящих сражений. Вы говорите только о всеобщей
войне, которая охватывает земли от Ансу до Регвоса. Мы, арумцы, — лучшие в
мире воины, но готовы ли мы в действительности к такого рода войне?
— Смеугор прав, — быстро подхватил Таури. —
Золото — это прекрасно, но человек должен остаться в живых, чтобы его
потратить. В этой большой войне нас так мало, что не будет никаких шансов на
победу.
— Если вы придерживаетесь такого мнения, Таури, тогда
оставайтесь дома, — прогремел Твенгор. — Я в жизни не проиграл ни
одного сражения. Если мне хорошо заплатят, я вызову на бой даже солнце.
