— Не думаю, чтобы это нам помогло, — уныло
проговорила Вера.
— Это наш последний шанс, иначе я просто не знаю, что и
делать. В милицию идти? Но куда, в районное отделение? Так все районы разные.
Что, я пойду к своему участковому Павлу Савельичу и скажу, что вместо Зинаиды
хотели убить меня? Представляю, что он мне ответит! — Надежда фыркнула.
— Только вот, где девочку искать? Мы знаем только имя и
фамилию, ну еще год рождения. Времени-то сколько прошло, она, скорее всего
замужем, фамилию сменила, семья у нее. И знаешь, Вера, что у меня в голове
вертится, что она даже и не из города, а из деревни, из пригорода. Помнишь, они
с Клавой как-то поругались, так Клава и говорит, что ты, мол, вообще к нам не
по прописке, имели полное право тебя не брать.
Тут они заметили, что по-прежнему стоят в телефонной будке,
а привязанный снаружи Мак скулит и смотрит на них укоризненно.
— Эх, как бы вспомнить, откуда эта Маргарита
родом! — вздохнула Надежда. — И ведь мы знали об этом, точно знали,
только сейчас забыли.
— Пойдем, Надя, мы тебя до «Чернышевской» проводим.
Но Мак дал понять Вере, что ему срочно надо прогуляться, и
даже сделал попытку задрать лапу на телефонную будку.
— Мак, ты с ума сошел, нас же оштрафуют!
— Не мучай его, Вера, идите гулять, я уж сама дойду.
Если что вспомнишь, звони мне в любое время.
— Будь осторожна, Надя, — крикнула Вера уже на
бегу, устремляясь за Маком.
* * *
Лана сидела в спальне перед большим маминым зеркалом и
рассматривала свое лицо. Ей казалось, что после всего, что с ней случилось за
последний месяц, она должна была измениться, и эти изменения скажутся на ее
внешности. Но нет, на первый взгляд все как прежде — те же прямые черные
волосы, не поддающиеся никаким бигудям и фенам, немного раскосые глаза, бледная
кожа, — все то же самое, что она привыкла видеть в зеркале больше двадцати
лет.
Лана не любила свое лицо. И фигура тоже оставляла желать
лучшего — плоская, как доска, никаких форм. Мама, застав ее в пятнадцать лет
перед зеркалом, критически оглядывающей себя, рассмеялась:
— Это все придет, а если нет, то и так жить можно, это
не главное.
— А что главное, мама?
— Для меня главное — ты. — И Лана знала, что это
правда.
С самого раннего детства мама всегда была рядом. Они любили
бывать вместе, им никто не был нужен, даже отец. Отец у Ланы был, но мало
принимал участия в воспитании дочери. Теперь Лана думала, что мама сама не
хотела тогда ни с кем ее делить. Но, в общем, семья у них была самая обычная.
Жили они дружно, родители никогда не ссорились, во всяком случае при Лане.
Когда Лане было пятнадцать, родители развелись, причем как-то странно. Не было
ссор, скандалов. Просто мама собрала его вещи, и отец ушел из их жизни. Мама
сказала Лане, что они так решили, и взяла с нее страшную клятву, что Лана
никогда не будет видеться с отцом и бывать у него в той семье.
— Но мама, — спрашивала пораженная Лана, —
как же можно так просто зачеркнуть все прожитые годы, ведь он твой муж и мой
отец!
В первый и последний раз мама закричала на Лану и чуть не
ударила. Отец приходил еще некоторое время, пытался наладить отношения,
предлагал денег. Мама была спокойна и твердо стояла на своем: она согласна на
развод, на размен квартиры, пусть он забирает все вещи, она отказывается от
алиментов, но с дочерью он видеться больше не будет. В конце концов отец ушел,
оставив им квартиру. Когда Лана спросила маму, на что они будут жить, ведь со
времени рождения дочери она так и не работала, мать ответила с уверенностью:
— За это не беспокойся, я пойду работать, ты ни в чем
не будешь нуждаться.
И действительно, она устроилась на работу и получала много
денег, во всяком случае одевала Лану очень хорошо и никогда ни в чем ей не
отказывала. Лана закончила школу, поступила в институт, они так и жили вдвоем с
матерью, никто им не был нужен. Мама по-прежнему зарабатывала довольно большие
деньги и никогда не рассказывала Лане о своей работе. Когда Лана была на
старшем курсе, мама стала болеть. Она похудела, постарела, чуть не половина
волос у нее стали седые, и их не брала никакая краска. Лана тащила ее к врачам,
мама упорно отказывалась.
— Врачи тут не помогут, — говорила мама и вместо
поликлиники стала ходить в церковь.
Лана сердилась, упрекала ее, но мама совсем перестала
прислушиваться к здравому голосу рассудка. Она по-прежнему ходила на работу, и
однажды утром Лана заскочила в ванную и увидела, что мать пьет какие-то
таблетки.
— Что это, мама? Тебе врач выписал?
— Да, — смутилась мама, — там, на работе.
— У вас на работе есть врачи? Мама, да объясни же
наконец, что происходит? Что ты пьешь?
Лана протянула руку за пузырьком, но мама спрятала его за
спину, Лана рассердилась, дернула мамину руку, таблетки высыпались на пол.
Пузырек был темно-синий, непрозрачный. Наклеек и надписей на нем не было. Мама
тогда посмотрела на Лану с молчаливым укором, у Ланы сжалось сердце, и она
вышла из ванной.
Сразу после защиты диплома мать Ланы умерла. Она болела
дома, последние два месяца не вставала, но в больницу ехать отказывалась
категорически. Потом врачи объяснили Лане, что у матери оказалась тяжелая
болезнь мозга с каким-то мудреным названием. Этим объяснялись многие странности
в ее поведении. О том, что мама рассказала Лане в последние часы перед смертью,
Лана старалась тогда не думать.
— Это бред, — говорила она себе, — мама была
больна и бредила, это не может быть правдой.
* * *
Надежда задумчиво шла мимо Таврического сада. Мысли ее были
невеселы. Все зашло в тупик, но бросить все как есть тоже нельзя, потому что
Надежда боится. Она стала нервной, раздражительной, вздрагивает при малейшем
шуме и без причины часто оглядывается по сторонам.
Она уже подходила к воротам и Прошла бы мимо, как вдруг
неуловимо знакомая фигура вынырнула из ворот. Человек поравнялся с ней и пошел
рядом.
— Здравствуйте, Надежда Николаевна!
— Здравствуйте, знаете, был такой старый шпионский
фильм «Как вас теперь называть?».
Человеку, идущему рядом с ней, на первый взгляд можно было
дать лет сорок, хотя, если рассмотреть повнимательнее и познакомиться поближе,
по некоторым признакам можно было определить, что ему около пятидесяти. Был он
среднего роста, одет неброско и небогато, но очень аккуратно. Сам он был
подтянутый и подвижный, довольно худощавый.
Познакомились они с этим человеком в прошлом году, когда у
Надежды зверски убили соседей по площадке, молодую и обеспеченную пару. Человек
этот был частным сыщиком, во всяком случае, так он представился Надежде.
