Алфина л’Мориа судорожно вздохнула и с тихим стоном совершила свой последний выдох. Ее лицо на миг исказила отвратительная смертная судорога.
– Ты попрощался со своей родственницей, хозяин? Хозяин?
– Да, Симон.
– Тогда иди сюда и смотри. Ты должен это видеть.
Я опустил невесомое тело на пол. Прикрывать глаза не стал, они останутся открытыми, пока труп не окоченеет, увы.
Ташшар подвел меня к одному из окон и указал в кромешную тьму внизу.
– Я ничего не вижу, там нет ни единого источника света.
– Зато вижу я. Их тысячи.
– Тех, кто подчинился воле моего врага?
– Да. Все, малодиусы, жешзулы и многие иные таились в пещерах до поры, но теперь он бросил клич, и они выходят здесь. Нет другого такого широкого выхода наверх, чем здешний. С севера они разойдутся по всему городу…
– Или ударят всеми силами по дворцу.
– Что нам делать, хозяин? Весь клан здесь, и все ждут твоего решения. Раз уж мы доверились тебе, постарайся не погубить нас всех…
– Заткни свой клюв, – приказал я зло. – Весь клан это сколько?
– Почти тысяча темных душ.
– Даже после того, как вы сразились с асмодерианцами?
Я указал на груду мохнатых тел.
– Да. Женщины и потомство не сражались. Они притаились внутри этой цитадели, но ниже, и ждут мужчин.
– Как быстро вы можете бегать и как много вы можете взваливать на свои плечи?
– Мы очень сильны, быстры и выносливы…
– Тогда прикажи своим женщинам и детям немедленно убираться прочь из пещеры! Немедленно! А сам бери на закорки ближайшего солдата и делай то же самое! Вы вынесете нас на своих хребтах, потому что мои воины слишком устали и едва стоят на ногах!
– За что такое унижение?
– Это не унижение, это необходимость! Совсем скоро здесь разольется огненное море! Инч!
– Я понял тебя. – Мой друг со страдальческим лицом прикрыл глаза. – Координаты отправлены. Они говорят, что у нас есть семь минут, пока они не развернут дирижабли, их батареи не настолько…
– Уносим ноги, живо! Раненых брать, мертвых оставить! Шевелитесь, если хотите пережить эту ночь! Себастина, неси Инчиваля и не отставай!
– Слушаюсь!
– А что делать с пленным, тан полковник?
Один из солдат стоит над кучей тряпья возле мертвого малодиуса-переростка.
– Язык нам нужен, забирайте его!
Скачка на закорках у ташшара оказалась на удивление удобным и быстрым способом передвижения. На вид тощие и очень твердые на ощупь, эти мохнатые монстры имеют длинные сильные ноги. Они неслись с огромной скоростью, совершали длинные прыжки и легко лавировали в потоке текущей по улицам нечисти. Более мелкие чудовища не приставали к ташшарам, у них было повеление выбраться наружу и подлить нового масла в притихший огонь террора, и они им дышали, дышали волей своего господина! Я каждые несколько секунд поднимал взгляд и всматривался во тьму над нашими головами, ожидая, что невидимый мне потолок пещеры расколется от града артиллерийских снарядов и многотонные плиты похоронят нас под собой! Мы вырвались из города и стали прорываться по заполненным нечистью тоннелям, вверх, в предрассветную зимнюю ночь, и во мне даже начала зарождаться надежда, что мы успеем выбраться, когда весь мир разом сошел с ума и грандиозный грохот сбил нас с ног! Стены, окружавшие нас, начали валиться, тучи густой пыли ослепляли и душили нас, какофония предсмертных воплей сводила с ума! Я потерял все ориентиры и, чувствуя лишь боль в разбитом теле, оказался придавлен чем-то тяжелым.
– Мы живы! – раздалось рядом, когда этот ужас угомонился.
– Где полковник?
– Хозяин?
– Где он?!
– Сюда, его привалило! Помогите же!
– Отойди! Хозяин, вы целы?
Тяжесть отстала от меня, и я смог вздохнуть, после чего закашлял густой тысячелетней пылью.
– Доложить о потерях!
– Потерь нет, тан полковник! Нас только побросало!
– Проход завален! Тан полковник, проход…
– Довольно орать! Себастина, проложи нам путь наверх!
– Слушаюсь!
– Но осторожно! Если нас действительно завалило, любой убранный с пути камень может повлечь новый обвал! Продвигаемся медленно! Фонари еще остались у кого-нибудь или только эти два?
Мы поползли сквозь толщу битого камня, древнего песка, пыли и земли наверх, следуя за моей горничной, которая, словно неутомимый паровой молот, дробила преграду за преградой на нашем пути к свободе. Глоток прохладного зимнего воздуха показался мне восхитительным чудом, когда я наконец поднялся из-под нагромождения камней.
Поодаль валяется перевернутый бронестимер, солдат, оставленных стоять в охране, не наблюдается.
– Переверните транспорт и используйте как временное укрытие! Там есть комплект первой помощи, кто еще способен это сделать, окажите помощь раненым! Симон!
– Я рядом, – хрипло ответил он.
– Ты и твои сородичи немедленно отправитесь в город! Все, кто может сражаться! Перебейте как можно больше темных, тех, что успели выбраться! Но на глаза подданным не попадайтесь…
– Для них мы такие же чудовища. Я понимаю.
– Сможете?
– Скрытность и убийства – то, ради чего мы были созданы. Это лучшее задание.
Ташшары продолжают подниматься из-под земли, и хотя я знаю, что их сравнительно мало, мне кажется, что их очень много. Они растворяются в темноте, как капля воды растворяется в море, и это для них так просто…
– Ты только посмотри на это!
– Тан майор, вам нельзя ходить!
Отбиваясь от едва живого капрала, Инчиваль побрел к краю монументального котлована, заполненного магическим огнем.
– Ты чуть не убил нас, проклятый сукин сын! – рявкнул мой друг. – Но мы живы! Дай я тебя обниму!
– Не время!
– Хозяин, пленник начал шевелиться. Я сломала его лук, но не знаю, на какие именно фокусы он еще способен. – Себастина крутанула в пальцах грязный мясницкий нож. – Возможно, будет разумно прибить его руки, например, вон к тому камню, а потом провести быстрый допрос?
– У нас нет времени даже на быстрый допрос! Просто дайте мне спокойно дотянуться до его горла!
Двое солдат, каким-то чудом сохранившие возможность держать оружие, караулят пленного. У меня остался тленный меч, который я успел прихватить из подземелья, но чувство тревоги все равно дает о себе знать. Пленник подергивается, глухо стонет и держится за голову, а в его эмоциях происходит полнейшая сумятица. Не дожидаясь, пока он очнется, я сорвал капюшон, и у меня перехватило дыхание! Грива роскошных красных волос разметалась по плечам, и на меня посмотрела женщина, до боли похожая на Аноис, но не она… Глазами и разумом я понимал – это Аноис, но мой Голос кричал, что я не знаю этого тэнкриса! Он опасен! Он чужой нам! И в этой разноголосице было бы легче разобраться, если бы дурное сердце не заныло от сладкой боли, подталкивая в объятия к врагу! Безумие! Я едва не разорвался на части!
