– Нет, ну в самом деле! – продолжала сыпать соль на эти раны
Галина. – Вы отца тоже поймите. С Юлькой у него связь аж три года длится! Она
тогда только поступила на заочный на химбиофак, на какую-то там работу
устроилась – и начала хвостом вертеть. Мы тогда на старой квартире жили.
Началось все, еще когда мама живая была. Свинство, конечно, по отношению к
матери, но мужики – они ведь такие кобели! Странно, неужели вы этого до сих пор
не усвоили? Ну вы тогда просто сумасшедшая! Мне кажется, чем раньше женщина эту
истину поймет, тем счастливей по жизни будет. Никогда не надо ждать от мужчины
ничего особенного, того, чего он не сможет дать. Я, к примеру, и не почешусь,
если узнаю, что у Ваньки есть кто-то, кроме меня. У меня тоже есть мужики,
кроме него, ну и что? Для семейной жизни сердце вообще не нужно. Главное – идти
вместе одним путем. Так что не напрягайтесь, Алена, Юлька у него для тела, а вы
будете для дела. И напрасно вы рассорились со своим мальчонкой, он вам еще
пригодится для того же самого тела. Ну, пока! До связи!
В трубке раздались губки, а Алена еще какое-то время так и
лежала, прижимая ее к груди, изумленная почти до паралича. Причем она даже не
могла выбрать, чему следует удивляться больше: неожиданно доброжелательным
финальным советам зловредной Галины или ее словам, оброненным вскользь, о том,
что связь Алексея с Юлей длится уже три года и началась еще при жизни Ларисы.
Что за нелепость? Алексей, помнится, говорил: Юля начала
ходить к Галине, когда та заболела от переживаний после смерти матери и тех
подозрений, которые на него обрушились. Это значит, полтора года назад. Иван
уверял, будто Алексей познакомился с Юлей в ночь под Новый год, меньше года
назад. Галина сообщила: связь Алексея и Юли началась задолго до смерти Ларисы,
три года назад. Кстати, если верно последнее, то Юля тогда еще совсем девочкой
была, лет восемнадцати-девятнадцати, только на заочное отделение поступила… А
почему на заочное? Ну, видимо, на очное не смогла, но это совершенно не важно.
По большому счету, не важно и то, когда именно у них с Алексеем роман начался.
Алене-то от самого факта их романа ни жарко ни холодно. Но она точно помнит,
что Алексей уверял: не Юлю он боялся подвести, когда речь шла о его алиби, а
другую женщину, замужнюю, которая теперь в Питер уехала… Как тут все одно с
другим согласуется, зачем он наплел семь верст до небес, совершенно непонятно!
«Да отлично все согласуется! Ты что, подруга? – спросила
сама себя Алена. – У него была связь с двумя женщинами, с Юлей и с той, другой,
замужней дамой. Просто в то время, когда Лариса погибла в подвале, он был не у
Юли, а именно у дамы. А когда она уехала, Юля осталась в единственном числе в
его гареме. Хотя не факт… Стоит только вспомнить телефонный список Алексея! Ну
ладно, сие не важно. Врал же Алексей просто потому, что хотел составить о себе
наилучшее представление. Все просто как ясный день».
Алена вздохнула, положила трубку и снова свернулась клубком.
Зевнула. Ну что, попробовать снова заснуть? Или уж махнуть на сон рукой? Но
если спать, нужно поставить будильник. На сколько ей назначена встреча в
психушке со знакомым Натальи Ивановны Телегиной – очередным консультантом по
поводу массового помешательства на почве «Ковра-самолета»? На одиннадцать? А
сейчас сколько? Ого, уже полдевятого. Полчаса идти, час
мыться-одеваться-краситься-собираться… Час все же можно прихватить у
неумолимого времени, только все же телефон лучше бы от…
Раздался звонок.
О Господи… Какую еще гадость забыла ей сказать Галина?
– Алло! Опять вы?
– Это Муравьев.
Вот так – Муравьев. Ни здрасьте, ни до свиданья! Впрочем,
какое может быть «до свиданья» в начале разговора? А «здрасьте» она и сама
скажет.
– Здравствуйте, Лев Иванович. Очень хорошо, что вы
позвонили. Я вчера вам…
– Послушайте, Елена Дмитриевна, когда вы отвыкнете вмешивать
меня во все свои разборки?! Я понимаю, нас иногда сводят взаимные интересы, и я
порою сам прибегаю к вашей помощи, но это не дает вам права злоупотреблять моим
снисходительным к вам отношением! Знаете, грозить моим именем оперативникам,
которые приехали защищать вас от каких-то ваших дамских страхов, по меньшей
мере непорядочно. Скоро уже начнут говорить, что вы моя любовница, честное
слово. У вас чуть что – Муравьев, Муравьев… С ума сошли, что ли?
От несправедливости этой отповеди Алена просто онемела!
– Ну? – рявкнул Муравьев. – Что молчите? Докладывайте, что
там у вас по делу Стахеева. Или еще ничего не нарыли?
– Я… я… – ошеломленно промямлила Алена.
– Что – вы? Ну что – вы? Вы вообще работали в этом
направлении? Или забыли обо всем на свете?
– Слушайте, вы что! – начала она обретать дар речи. – Вы
почему так со мной разговариваете? Я вам что, проштрафившийся оперативник?
– Гораздо хуже, – последовал ответ. – К проштрафившемуся
оперативнику я могу хотя бы дисциплинарное взыскание применить, а к вам что?
Вас ведь ничем не проймешь, вы у нас вольная пташка, свободный художник! Вы уже
неделю над этим делом работаете, а ни разу еще ко мне за подручными сведениями
не обратились. Я же вас знаю, если вы что-то всерьез копаете, вам
дополнительная информация нужна возами. Значит, филоните, значит,
лентяйничаете, подходите к работе спустя рукава, халатно, наплевательски…
Саботируете, можно сказать!
Самое главное, что Муравьев всю эту, извините за выражение,
чухню порол на полном серьезе, без, так сказать, балды. Честное слово, в любую
другую минуту Алена ответила бы ему гомерическим смехом, который довел бы
ярость товарища начальника следственного отдела городского УВД до наивысшего
градуса каления. Но смеяться после полубезумной ночи…
– Ах вы жаждете дать мне информацию? – прошипела она сквозь
зубы. – Хорошо, извольте. Во-первых, меня интересует, где сейчас находится ваш
бывший водитель Павел. Во-вторых, как звали ту женщину, с помощью которой вы
удостоверили алиби Алексея Стахеева для следователя, который подозревал его в
убийстве жены. Пока все. Но это не значит, что я не смогу обратиться к вам в
любой момент за новой информацией. Кстати, не трудитесь перезванивать мне –
пошлите лучше SMS-сообщение. Все, конец связи!
И она швырнула трубку так, что телефон чуть не сорвался с
тумбочки.
Упала в постель, закуталась с головой одеялом.
Неудивительно, что в городе наблюдается рост преступности! С
таким-то держимордой в роли начальника следственного отдела! Да пусть он теперь
хоть иззвонится – никогда в жизни Алена Дмитриева больше не возьмет трубку,
если будет знать, что на другом конце провода – Лев Иванович Муравьев. А если
случайно возьмет – немедленно бросит.
