— Никого! Дуй туда и проверь, чтобы все было как нужно! И не лезь на рожон. Как все кончится, сразу ко мне!
— Какую тачку взять?
— Ту, что быстрее ездит! — раздраженно рявкнул Краснодарский, и того как ветром сдуло.
— А мне что делать? — спросил второй.
— Дрочить! — взорвался Семен. — «Что делать?» — передразнил он. — Что и всегда: рядом быть!
— Да, шеф, — кивнул тот невозмутимо, словно не на него только что орал хозяин.
— Что ж, подождем, — сказал Краснодарский, возвращаясь в комнату, и Савелий решил, что Семен оставляет его скорее из предосторожности, а не потому, что не доверяет. — Обедал?
— Нет, — со вздохом сказал Савелий.
— Митяй, закажи нам обед в номер.
— На двоих?
— А ты что, голодовку решил объявить?
— Значит, на троих, — сообразил тот. — Пить будем?
— Что будешь пить? — спросил Краснодарский Савелия.
— Конечно же, водочку!
— Какую?
Савелий едва не попросил «Абсолют», но вовремя спохватился:
— Как какую? Столичную, конечно!
— Да, за пять лет, видно, и вкус-то забыл, — подмигнул Краснодарский. — А сейчас столько всяких водок, что глаза разбегаются.
— Почему забыл? Наша «командировка» неплохо греется: почти всякий праздник отмечали.
— Ну-ну, — кивнул Семен и снова вернулся к своим мыслям, точнее к одной: «Как ТАМ все закончится?»
— А у меня к тебе тоже дело есть, — осторожно начал Савелий.
— Да, мне Колян намекал.
— Братан мой приезжал на свиданку и говорил, что занялся оружием. Просил найти выход хотя бы на посредников. А когда я Сиплому рассказал, он сразу же вспомнил про тебя: вроде ты можешь свести меня с нужными людьми. И сказал, что я могу тебе доверять, как своей маме.
— Братан что, продает или покупает?
— Покупает.
— Много хочет?
— Много.
— Много — это сколько?
— Пока на двести тысяч баксов. Но он хочет наладить постоянный канал.
— Постоянный? Это хорошо! — Хотя Краснодарский старался скрыть свои эмоции, но Савелий заметил, как загорелись у него глаза. — Что я буду с этого иметь?
— С меня — два процента, а с продавцом сам договаривайся.
— Три процента с тебя, — возразил Семен.
— Хорошо, три, — секунду помедлив, согласился Савелий, подумав, что даже сэкономил: Богомолов был уверен, что тот запросит пять процентов.
— Когда?
— Если адресок выдашь мне здесь, то хоть сейчас. — Савелий с готовностью полез в карман.
— Адресок — не проблема, — протянул Семен, словно продолжая в чем-то сомневаться. — Нужно еще ему кашлянуть, чтоб принял тебя.
— Ты прав, это еще на один процент тянет, — согласился Савелий.
— Три!
— Два!
— Идет! — Краснодарский протянул руку, Савелий крепко пожал ее и вручил аккуратную пачку сотенных купюр.
Семен ловко шелестнул ими, проверяя, не «кукла» ли это.
— Словно только что со станка, — с нежностью проговорил он.
— Ага, ночью сегодня печатал, — хмыкнул Савелий. — Все в норме?
— Тип-топ! — Краснодарский быстро набросал на листочке адрес и протянул Савелию. — Когда думаешь ехать?
— Ехать? — Савелий изобразил удивление. — Я думал, это в Москве.
— Нет, дружбан, ехать придется.
— Куда?
— В Дагестан.
— Дагестан? — Савелий едва не матюгнулся: неужели все напрасно?
— В Дагестан. Там встретишься с человеком, которого я тебе дал, а он уже доставит оружие из Чечни. Зовут его Ваха, кличка Лом. Запомнил?
— Запомнить несложно, но вот далековато больно!
— А ты что, хотел, чтобы тебе прямо в кровать его доставили? — усмехнулся Семен.
— Да нет, просто неожиданно… — Савелий решил перевести разговор в другое русло. — Водка есть? Давай выпьем за то, что я успел вовремя цинкануть.
— Водка всегда есть. Кстати, за то, что ты успел, я и взял с тебя за адресок только пять процентов: обычно я беру не меньше десяти. Будь? — Он ловко влил в себя две трети стакана водки.
— И ты будь! — подмигнул Савелий, стараясь не показать, что мысленно он сейчас находится на том самом законсервированном нефтехимкомбинате, где в этот момент начинался очень важный этап операции «Горный воздух».
VI. Смерть генерала Говорова
Все силы Розочка Данилова отдавала учебе в Колумбийском университете. Она по-прежнему дружила с Ларисой, дочерью покойного комиссара полиции Нью-Йорка, убитого во время налета на банк — налета, в котором сам принимал участие… Боль утраты постепенно прошла, и Лариса очень изменилась. В ней уже трудно было узнать ту развязную девицу, «западавшую» на каждого мужика. К счастью, отец оформил завещание на ее имя, и она долгое время могла жить безбедно.
К тому же она загорелась идеей познакомить своего репетитора по английскому с теткой Розочки, Зинаидой Александровной. Профессор был вдовцом, дети его уже выросли и жили от» дельно. Он был моложав, неплох собой и хотел обзавестись семьей. Когда Лариса впервые поделилась своей идеей с Розочкой, та рассмеялась, не представляя свою Зинулю в роли чьей-то жены, — Розочка привыкла к тому, что ее тетка одинока. Но Лариса постоянно возвращалась к этой теме, расписывала достоинства «претендента» и так приучила Розочку к этой мысли, что подруга всерьез задумалась. Надо было только подождать, когда подвернется подходящий случай.
Долго ждать не пришлось. Двадцать первого февраля у Зинаиды Александровны было день рождения. Последние двадцать лет свои дни рождения она отмечала только в кругу семьи и никого не приглашала. Теперь, когда они с Розочкой вдвоем оказались в чужой стране, где почти никого не знали, тем более Зинаида Александровна (у Розочки хотя бы была возможность приобрести новых друзей среди студентов), ситуация изменилась. На этот раз Розочка решила, с подачи своей подруги, взять инициативу в свои руки. Сначала тетка сопротивлялась как могла. «Зачем устраивать балаган? Подумаешь, день рождения! Тоже мне, праздник!» — говорила она, сопротивляясь только, для видимости. На самом деле ей было ужасно интересно: кого собирается привести племянница?
Розочка настолько загорелась этой идеей, что взялась энергично обрабатывать Зинаиду Александровну, и та вскоре уступила ее настойчивости.
— Кого это ты хочешь пригласить на мой день рождения? — подозрительно глядя, спросила виновница торжества.
— Своих друзей. — Розочка невинно пожала плечами.
— Много?
— Двоих.
— Я их знаю?
— Не всех, — уклонилась от прямого ответа Розочка.
— Интересно. — Зинаида Александровна задумалась на секунду. — Одного, значит, знаю. Надо же так придумать. Говорит «не всех» вместо того, чтобы просто сказать: одного! — Она вдруг рассмеялась. — А я не пожалею, если соглашусь?
