— Ваша дочь Руть родила сына, — пристально глядя в глаза пожилого человека, промолвил пришелец.
Рамович побледнел и прижал руку к сердцу:
— Девочка моя! Где она? Вы ее видели? — Лицо Мойши мгновенно порозовело, разгладилось от глубоких морщин, и он помолодел лет на двадцать.
— Она в Витебске. Я Руть никогда не видел. Мне поведал о ней отец, — признался молодой человек.
— Где ваш отец? Я хочу говорить с ним о дочери, — закричал Рамович.
— Отца убили чекисты. Я пришел к вам с заказом. Вы единственный ювелир, способный мне помочь, естественно, за приличное вознаграждение.
Пожилой человек снова побледнел и с опаской оглядел двор:
— В городе полно темных людишек. Вы не заметили за собой слежки? Я официально давно не работаю. Тут из-за русских беженцев такой бандитизм! Если пронюхают, что Мойша Рамович немного подрабатывает себе на куриные потрошки, придут искать камни и оторвут мне голову.
— Уверен, что за мной не следили, — успокоил его Тимур.
— Это хорошо. Что же мы здесь стоим? Идите за мной, только осторожно, у меня низкие потолки. — И хозяин махнул рукой, подкрепляя приглашение жестом.
Карамжанов поднялся на один пролет по темной, пахнущей сыростью каменной лестнице и, согнувшись, шагнул в узенькую дверцу. Большая слабо освещенная комната служила Рамовичу и гостиной, и спальней, и мастерской. На подоконнике, врезанном в толстенную каменную стену, в горшке рос чахлый фикус, забирая последний свет, с трудом поступающий в узкое оконце. Длинный рабочий стол ювелир прикрыл рогожей, чтобы случайный посетитель не заметил шлифовального станка.
— Садитесь вот сюда и чувствуйте себя как дома, — освобождая единственное кресло от кучи всевозможного тряпья, предложил конспиратор. — Можете не снимать пальто. Я экономлю тофф и топлю только на ночь.
Тимур не сразу понял, о чем идет речь, но быстро заменив "ф" на "р", сообразил, что хозяин говорит о торфе.
— Спасибо. У вас действительно не жарко. — Он уселся на краешек кресла, осмотрел груды хлама с надеждой куда-нибудь положить свое кепи, не нашел и пристроил головной убор на коленях.
— Так вы из Петрограда? Удрали от красных? — участливо спросил Мойша.
— Удрал, — признался Тимур.
— Как бы я хотел, чтобы и моя родная девочка оказалась рядом. Но ее муж Абрам служит в Красной армии, и она обязана сидеть там, — горестно пожаловался любящий отец.
— Прекрасно понимаю ваше беспокойство, — посочувствовал Тимур. — Но с вашей дочерью, раз она замужем за красноармейцем, все в порядке.
— Хотелось бы вам верить, — покачал головой Рамович.
— В Ревеле много людей из России?
— Здесь сейчас полно беженцев. Аристократы, евреи, купцы и просто люди, которые не хотят существовать коммуной и иметь общих жен.
— Общие жены — это сказки. Бегут от расстрелов. Большевики берут заложников и стреляют их без суда и следствия. — Карамжанову хотелось побыстрее перейти к делу, но торопить пожилого человека он постеснялся.
Услышав весть о дочери, хозяин разволновался. Он нашел терпеливого слушателя и не мог отказать себе немного поболтать о наболевшем:
— Вы только подумайте! Мойша Рамович стал дедушкой!
— Поздравляю. — Тимур привстал и пожал Раймовичу руку.
— Спасибо, молодой человек, вы принесли добрую весть. Да, мы дожили до того дня, что из России бегут люди. И виноваты в этом, как всегда, евреи. Вы можете мне сказать, что это значит? — И не дождавшись ответа, ответил сам:
—Это значит, что один еврей по фамилии Маркс на деньги другого еврея по фамилии Энгельс написал сомнительное утопическое учение, а третий полуеврей Ульянов решил этим воспользоваться. В конце концов, за коммунизм опять будут бить евреев. Знаете, почему? Не знаете? И правильно. Никто не знает. А я вам вот что скажу. В каждом народе есть пакостники. Поверьте, большинство евреев приличные люди, но нас будут судить за гнусности Маркса и его последователей… Вот и мой зять Абрам воюет за большевиков.
— Я никогда не обвинял людей по их национальному признаку, — пресек Тимур речевой поток хозяина.
— Вы разумный молодой человек, — заключил Мойша и наконец перешел к делу:
— Я помню, что вы намекнули на заказ и приличное вознаграждение? Так я вас внимательно слушаю.
Тимур полез в нагрудный карман жилета, достал кожаный футляр, раскрыл его и извлек мерцающий гранями белый камень. Старый еврей преобразился. Глаза его загорелись, а с лица исчезло жалобное, печальное выражение.
— Какая любопытная вещица! Это горный хрусталь. Но я впервые вижу этот камень такой чистой воды. Можно мне взглянуть на него поближе?
— Конечно. Вам же с ним работать, — ответил Тимур и вложил свой магический кристалл в ладонь мастера. — Я хочу, чтобы вы его скопировали.
Мойша мелкими шажками подбежал к рабочему столу, сдернул с него рогожу, зажег лампу и принялся изучать камень под лупой.
— Вы хотите иметь точную копию, молодой человек?
— Мне нужны две точных копии, — ответил Тимур.
— И вы желаете, чтобы я скопировал письмена на его обратной стороне? — прошептал Рамович.
— И письмена тоже.
— Это очень трудная работа, — шепотом сообщил Мойша.
И Тимур услышал в шепоте профессионала одновременно восторг и ужас.
— Сколько времени займет эта трудная работа, и во что вы ее оцените? — поинтересовался он.
Мастер погрузился в раздумье и засопел. Прошло несколько минут, прежде чем Тимур снова услышал его голос:
— Если я не буду спать ни днем, ни ночью, может, неделя, может, две, а может, никогда. Я подобного заказа не имел. Мне страшно назначать дату. Грани я могу скопировать быстро. Но письмена — это совсем другое дело. А цену я пока назвать затрудняюсь. Кстати, чем вы, молодой человек, собираетесь расплачиваться?
Заказчик расстегнул плащ, извлек из внутреннего кармана мешочек с золотом и протянул хозяину. Достав из мешочка монеты, старый ювелир выложил золотые кружочки на ладонь и, прикрыв глаза, кончиками пальцев проверил их подлинность.
— Полный порядок. Это таки настоящие деньги. Сейчас в Европе скверное время. А золото всегда золото. — Рамович убрал монеты назад в мешочек и протянул заказчику.
— Оставьте их у себя. Так вам будет спокойнее работать, — предложил Тимур.
Но мастер отказался:
— Нет, во-первых, брать деньги вперед — плохая примета. А во-вторых, если бы вы нашли возможность помочь дочери! Вы наверняка знаете, как ваш отец, пусть земля будет ему пухом, получил сведения о моей родной девочке. Если моя работа вас устроит, перешлите немного золота ей.
