Я добираюсь до менее оживленного района. Там ездят полицейские машины с включенными сиренами. Усилием воли заставляю себя не оборачиваться. Я уже почти пришел. Я помню все дома на этой улице и, проходя вдоль заборов, шутки ради перечисляю имена и фамилии жильцов. Открываю ворота Шенов и рассматриваю портреты членов моей приемной семьи, вывешенные на фасаде. Я получился довольно похожим. Прохожу через сад и направляюсь к задней двери. Уже собираясь постучать, случайно подслушиваю бурный спор между моей «матерью» и ее сыном, который орет:
— Как мне осточертел этот ваш цирк! Когда-нибудь я сдам вас полиции.
Сразу после этого слышится звонкий шлепок, а потом тяжелые шаги. Я дожидаюсь, когда все стихнет, и стучу. Дверь открывает невысокая брюнетка. Я машинально протягиваю ей букет. Даже не взглянув, она швыряет его на кухонный стол и говорит, растягивая слова:
— Очень надеюсь, что ты не забыл про конверт. А цветы зачем? У тебя что, есть лишние деньги, чтобы выбрасывать их на ветер?
Затем появляется ее муж, который становится напротив меня. Мы почти одного роста. У него светлые, почти белесые волосы. Я достаю из сумки конверт и протягиваю ему.
— Тебе запрещается разговаривать с моим сыном, — объясняет мой «отец». — Он заперт в подвале на все время твоего пребывания. Я позвоню в коллеж и скажу, что он заболел. Только не шляйся по Надеждинскому скверу — там тусуются его друзья. До вечера. Моя жена покажет тебе твою комнату.
Вслед за этим он натягивает пальто и без лишних слов выходит. Я поднимаюсь за своей «матерью» на второй этаж, где расположена моя комната: кровать смята, на полу валяется одежда.
— Я приготовлю тебе завтрак. Потом поменяю постель и уберу в комнате, — сообщает моя «мать», после чего исчезает на лестнице.
Этажерки заставлены предметами, предназначения которых я не понимаю. Я снимаю рюкзак и спускаюсь в кухню. Мне нужно понаблюдать за «матерью», чтобы наутро приготовить себе завтрак без ее помощи.
Она достает из холодильника бутылку молока и наливает его в кастрюльку, чиркает спичкой, поворачивает ручку плиты и пускает газ. Через сорок семь секунд окунает палец — видимо, проверяет температуру. Затем моя «мать» наливает молоко в кружку и подсыпает туда столовую ложку коричневого порошка, отрезает хлеба, чтобы приготовить мне бутерброды, и намазывает их маслом.
Я сажусь, благодарю ее и приступаю к еде. Она натянуто улыбается, после чего поднимается на второй этаж. На стене висит картинка с пляжем и шелушащимися стволами склоненных деревьев под безоблачным небом. Сверху — числа от 1 до 30. Первые пятнадцать зачеркнуты. Значит, сегодня 16 мая 1979 года. Это «календарь».
Женщина снова спускается и собирается уходить. Она кладет ключ на стол и молча закрывает за собой дверь. Я встаю и смотрю ей вслед, мою и вытираю свою миску, а затем приступаю к осмотру дома. Захожу во все комнаты, открываю все шкафы и ящики. Закончив проверку, решаю пойти взглянуть на своего «двойника». В подвале установлена решетчатая стенка, за которой виднеется просторное помещение с кроватью, письменным столом и этажерками. Похоже, это его вторая комната, только обветшалая и без окон. Мальчик лежит под одеялом и, кажется, спит. Я окликаю его:
— Мишель! Я Мето. Тебе что-нибудь нужно?
— Проваливай отсюда! Это ты во всем виноват. Ты не имеешь права здесь находиться! Я расскажу отцу, что ты приходил!
— Подумай хоть немножко. Мы должны друг другу помогать. Ты можешь чему-то меня научить, и я тоже могу тебе пригодиться. Я зайду позже.
— Выпусти меня или проваливай!
Я снова поднимаюсь в свою комнату, ложусь на кровать и пытаюсь мысленно составить распорядок дня. Первым делом нужно выполнить все задания, чтобы осталось время на личные поиски. Я заново изучаю карту, запоминая намеченный на сегодня маршрут.
Я выхожу из дома около одиннадцати и направляюсь в супермаркет. Там я собираюсь купить указанный напиток, заготавливаю мелочь и кладу ее перед продавцом, одновременно ставя бутылку. Тот убирает деньги в кассу и устало замечает:
— Ты же помнишь инструкцию…
— Разумеется, — отвечаю я, стараясь говорить как можно более уверенно.
В задумчивости я выхожу на улицу и нахожу поблизости скамейку, где можно сесть и подумать. Я должен был догадаться, что это испытание включало в себя импровизацию. Раз нельзя пойти и спросить кассира, что означает его фраза, остается ждать и надеяться, что я найду отгадку сам. Откупориваю бутылку и замечаю, что на поверхность жидкости поднимается множество пузырьков. Это свидетельствует о наличии газа. Пробую: очень сладкий и неожиданный вкус на языке. Осторожно проглатываю: довольно неприятное ощущение. Двое парней в спортивной форме заходят в магазин и вскоре выходят с бутылками темно-фиолетовой, почти черной жидкости. Ребята садятся на спинку скамейки, ставят ноги рядом со мной и не поморщившись проглатывают свое пойло. Затем они встают и возвращаются в магазин. Тем временем я украдкой выливаю свой напиток в траву и захожу вслед за ними внутрь. Они молча ставят бутылки на прилавок и протягивают руки за сдачей. Я следую их примеру, и у меня все получается. Вернувшись на улицу, двое парней обращаются ко мне агрессивным тоном:
— Ты откуда взялся? Ты кузен Мишеля? Этот чувак должен нам бабок. У тебя есть с собой?
Не успеваю я ответить, как один из них хватает меня за пальто и начинает трясти. Я вырываюсь и укладываю его на землю, резким ударом подкашивая его опорную ногу. Второй стоит пару секунд открыв рот, а затем пускается наутек. Я помогаю своему противнику встать, и он пялится на меня, поддерживая свою руку:
— Псих! Ты ее сломал!
— Вряд ли. Тебя как зовут?
Он игнорирует вопрос и резко высвобождается. Мне больше нельзя тут оставаться: я только что нажил себе двух врагов.
Решаю сесть на автобус и пристраиваюсь на остановке, чтобы понаблюдать за людьми. Когда подходит транспорт, все достают из карманов и сумок картонные прямоугольники с печатными знаками. Поднимаясь в салон, люди вставляют их в устройство, пробивающее дырки. Пожилая дама поднимает руку, чтобы шофер подождал. Влезая в автобус, она роняет на подножку и тротуар пару талончиков. Я бросаюсь ей на помощь и подбираю их. Она благодарит меня и зовет за собой:
— Спасибо за твою доброту, — говорит она очень приятным голосом. — За твои труды я подарю тебе билет. Ты ведь хотел сесть на автобус?
— Да, но забыл свои талоны дома. Большое спасибо!
Я прохожу вслед за ней в конец салона и сажусь рядом. Кажется, ее радует наше знакомство, и она заводит разговор:
— Я еду до конечной, а ты?
— Я тоже.
— Почему ты не в коллеже?
— У нас заболел учитель физики, и я решил погулять по центру.
— Ты такой любезный. Как тебя зовут?
— Мишель Шен, а вас?
— Мадлен Изер. Ты похож на моего внука.
