Да, Эвелина ее поняла бы. Да и Мишель тоже. Но нечего перемалывать одно и то же.
— Все круто! — кричит в ответ Ванесса с ослепительной улыбкой.
Она забудет сейчас обо всей этой фигне и будет веселиться, как будто завтрашнего дня уже не будет. Возможно, кстати, что так оно и окажется. Так что не мешает поспешить. Мишель протягивает Ванессе банку с пивом, Ванесса опустошает ее и выкидывает, банка попадает в спину Лаки.
На левой руке Ванессы поблескивает кольцо.
Все образуется, думает она. Все образуется.
Вилле отделяется от парней и подходит к столу. Веки у него отяжелели, на губах блуждает глупая улыбка. Слегка покачнувшись, Ванесса садится на корточки, берет лицо Вилле в ладони и крепко целует. Во рту остается вкус табака и алкоголя, язык у Вилле горячий и влажный. Ванесса садится на край стола, обхватывает ногами талию Вилле и притягивает его к себе. Потом обнимает за шею. Спокойная мелодия, которой Ванесса никогда не слышала раньше, раздается из динамиков.
— Ты такая секси, — шепчет он.
По телу Ванессы разливается тепло. Она засасывает нижнюю губу Вилле и несильно кусает. Он смеется.
— Осторожнее, — шепчет он, и его руки ползут вниз к ее бедрам.
— Давай пойдем отсюда куда-нибудь? — говорит она.
Вилле не отвечает. Он снимает ее со стола и ставит на пол. Они обнимают друг друга. Музыка заполняет пространство вокруг них, отодвинув остальных куда-то на периферию. Существует только здесь и сейчас, и нет ничего важнее их близости.
— Давай уедем отсюда, — шепчет Вилле ей в ухо. — Забей на учебу. Поехали в Таиланд. Там деньги почти не нужны. Лежи себе на пляже целыми днями. Секс и трава ночи напролет. Только ты и я. Это все, что нам нужно.
Она никогда не была в Таиланде, но все равно легко представляет себе: белые пляжи, синее сверкающее море, загорелое тело Вилле. Прощай зима, им больше никогда не придется мерзнуть! Убежать от всего, от мамы, от страха, от магических книг и свинцовой тяжести ответственности. Почему бы и нет?
Песня резко кончается, и кто-то опять врубает хип-хоп.
— Пойдем, — шепчет Ванесса, берет Вилле за руку и ведет на второй этаж. Бросив взгляд через плечо, она видит, что Эвелина и Мишель по-прежнему стоят на столе. Они валяют дурака и ломаются под музыку, но выглядят от этого не менее сексуальными. Лаки целуется с девчонкой с синими волосами, подругой Линнеи. Сама Линнея так и не появилась.
— Я люблю тебя, — говорит Вилле, когда они падают на кровать Юнте.
Ванесса сдирает с себя потную майку, Вилле расстегивает ее джинсы, стягивает их вниз с бедер, потом со щиколоток, немного запутывается, снимая их. Потом снимает свою футболку и ложится рядом с Ванессой.
— Ты говоришь серьезно? — шепчет Ванесса.
— Что люблю тебя?
— Что ты уехал бы со мной. Вот так взял бы и уехал.
— Едем завтра же, — шепчет Вилле, слегка путаясь в словах. — Даже вещи собирать не надо. Нам не нужна одежда.
Он пытается снять с себя джинсы, но падает с кровати. Ванесса смеется и помогает ему подняться. Она целует его, проводя рукой по его плавкам. Вилле коротко стонет и ловко снимает с нее трусы, целует грудь, живот и спускается ниже.
Ванессе все равно, что будет дальше, ей нет никакого дела до будущего. Все, что имеет значение, это Вилле и то, как он заставляет ее забыть обо всем на свете.
Потом Вилле выходит поискать пива. Ванесса натягивает на себя одежду и чувствует, что майка пропахла табаком. Она заходит в туалет — пописать и поправить косметику. Под раковиной она находит полбутылки вина и отпивает из нее большими глотками, одновременно подкрашивая глаза и губы. Она бросает своему отражению несколько деланых воздушных поцелуев, позирует, показывает самой себе грудь и хихикает. Она уже порядком набралась.
Открыв дверь, Ванесса видит Линнею, которая стоит, опираясь плечом о стену, и курит. На ней короткое черное платье, верхняя часть которого напоминает корсет, сетчатые чулки и черные ботинки. Глаза под длинной черной челкой ярко накрашены. Какое-то время и они смотрят друг на друга.
— Выглядишь уже не слишком бодрой, — замечает Линнея наконец и улыбается уголком губ.
— Ну спасибо, — говорит Ванесса, ухмыляясь в ответ.
Она неожиданно для себя рада видеть Линнею. Этот вечер кажется чересчур томным. Уж не подложил ли кто-нибудь экстази в вино, которое она только что пила?
— Но выглядишь хорошо, — добавляет Линнея.
— Ты тоже хорошо выглядишь, — говорит Ванесса. — И бодро.
— Это только снаружи, — улыбается Линнея.
«Она пила или нет?» — думает Ванесса. Линнея, видимо, из тех людей, по которым это никогда не видно.
— В тот раз мы довольно… резко поговорили, — говорит Линнея, видимо, имея в виду: «извини, я вела себя как сумасшедшая, помешанная на убийствах».
Она коротко смеется, показывая идеальные зубы.
Блин, она и правда красивая, думает Ванесса.
— Но я не отказываюсь от своих слов, — продолжает Линнея. — Мы не можем доверять директрисе. Она на самом деле не в состоянии нас защитить.
Ванесса кладет свою ладонь на руку Линнеи и смотрит в ее темные глаза. Кажется, ее собственные глаза при этом немного сходятся в кучку. Блин, не надо было пить это вино. Нельзя показать Линнее, что она такая пьяная, иначе Линнея не будет принимать ее слова всерьез, а ей нужно сказать кое-что важное.
— Но даже если это так — плевать! Мы все равно должны держаться вместе. Мы обещали друг другу.
Кожа у Линнеи прохладная, и Ванесса вдруг пугается, что потрогала ее потной рукой. Она резко отдергивает руку, чуть не потеряв при этом равновесие.
— Кстати о птичках, — говорит Линнея. — Мы не одиноки здесь сегодня вечером.
Ванесса не понимает, что Линнея имеет в виду.
— В доме находится еще одна ведьма, — шепчет Линнея наигранно трагическим шепотом. И добавляет, уже более серьезно: — И нам, наверное, стоит проверить, чем она занимается.
39
Яри открывает банку пива с шипящим звуком и протягивает ее Анне-Карин. Она осторожно слизывает пену, которая перелилась через край, и отпивает большой глоток. Это совершенно не вкусно, но и не очень противно. Вкус горьковатый и немного отдает металлом. Анна-Карин делает еще несколько глотков и подавляет отрыжку.
Большинство тех, кто находится здесь, старше нее. Они никогда не подвергались воздействию силы Анны-Карин, и ей сложно контролировать всех этих подвыпивших людей. Они нетвердо держатся на ногах, собираются группами. Падают друг на друга, разговаривают слишком громкими голосами. Анна-Карин не может толком зацепиться за их сознание, измененное алкоголем и, как она подозревает, другими веществами.
Гремит оглушающая музыка. Анна-Карин опустошает банку с пивом и сминает ее. Яри забирает банку и тут же приносит новую. Анна-Карин благодарно улыбается.
