Онемевшей рукой Каролина помешала рагу и принялась внимательнейшим образом разглядывать капельки жира, поблескивающие на ложке.
— Карро, иди к нам!
Голос Луизы отвлек ее от мыслей о смерти. Каролина опустилась на стул. Справа оказался Рауль. Анна демонстративно обняла его за плечи, прошептала что-то на ухо, и оба расхохотались.
— Как дела, милая? — спросила Луиза с тревогой и прошептала Каролине на ухо: — Ты не забыла выпить таблетку?
Каролина вспыхнула, но сдержалась и только покачала головой, а затем стала рассеянно ковырять вилкой половинку авокадо, которое кто-то положил на ее тарелку. За столом вели оживленный разговор, но девушка не могла разобрать ни слова, она кивала и улыбалась механически, делала вид, что слушает внимательно.
Луиза попыталась вовлечь Каролину в беседу и объявила:
— Каролина будет участвовать в конкурсе Чайковского.
Ох, черт бы побрал эту Луизу! Каролина молниеносно пришла в боевую готовность.
— Нет, не буду, — дрожащим от злости голосом возразила она.
— Почему? Будешь, — гнула свое Луиза. — У тебя, дорогая, есть все шансы на победу. И потом, так приятно участвовать в конкурсе: все время репетируешь, стремишься к совершенству, работаешь над техникой исполнения. Я помню, как уставала в начале карьеры. Неудивительно, что и ты сейчас такая нервная.
Луиза несла и несла эту чушь, все ее слушали и кивали, но Каролина снова выпала из общего разговора. Хорошо, что больше не надо ничего говорить, а о том, что Луиза и прежде не видела дальше своего носа, Каролина знала.
Внезапно чья-то рука погладила Каролину по бедру, потом еще и еще, продвигаясь к лону, словно ласкающими движениями водила смычком по струнам. С губ Каролины непроизвольно сорвался легкий стон вожделения, Луиза резко обернулась к ней и встретилась глазами с Раулем. Рауль глаз не отвел. Они так и сидели, глядя друг на друга, а Каролина боялась даже пошевельнуться. Наконец Рауль шутливо похлопал девушку по бедру и дружески улыбнулся Луизе.
Анна и Хелена ничего не заметили. Или не поняли, в чем дело.
Луиза молча поднялась и пошла к плите, у нее подкашивались ноги.
Что это творит Рауль? Что пару минут назад произошло под столом? Абсурд! Ей показалось. Нет, не показалось! Рауль задел бедро Каролины рукой не случайно, а намеренно: гладил, почти касаясь промежности. Но и это не самое неприятное. Хуже всего, что Рауль поймал ее, Луизы, взгляд, но руки не убрал, извиняться или оправдываться не стал. Специально оставил руку на бедре Карро, желая, чтобы она увидела, чтобы знала. Но что именно ей предлагалось узнать?
Все годы дружбы Луиза защищала Рауля — опровергала слухи, распускаемые, как она считала, завистниками и недоброжелателями. Особенно непримирима была к тем, кто рассказывал, что именитый музыкант — бабник: не пропускает ни одной юбки. Теперь Луизу грызли сомнения: а если все, что рассказывали о нем, правда? если он действительно крутой ходок по бабам?
А Каролина-то хороша: сидела тихо и молча. Она же не выносит Рауля! Почему не вскочила, не плеснула в лицо шампанское, не выругалась, наконец, как она частенько себе позволяет? Эта девчонка позволяла лапать себя под столом… и получала… удовольствие! Нет, только не Каролина! Пусть Рауль делает со всеми все что вздумается, но не трогает Каролину. А если и сейчас он лапает Каролину, а она получает от этого удовольствие?
Луиза поняла, что боится обернуться к столу и увидеть подтверждение своих подозрений. Нарастающий гнев лишал ее способности ясно мыслить.
— Перейдем к основному блюду? — предложила Анна и принялась собирать десертные тарелки со стола. Звон фарфора резал Луизе уши.
Рауль наклонился к Каролине и прошептал на ухо:
— Я надумал, как можно улучшить твою манеру исполнения. Можем обсудить это после ужина.
Не дожидаясь ответа, Рауль поднялся и, нагнувшись, прошептал едва слышно:
— Я хочу тебя, Каролина. Я схожу с ума по тебе.
Он отправился к плите, чтобы поднять тяжелую кастрюлю с рагу. И — оказался лицом к лицу с Луизой. Она отвела взгляд.
С тяжелым сердцем вернулась Луиза к столу. Посмотрела на профиль Каролины и, набравшись мужества, спросила:
— Карро, девочка, я что-то упустила?
— О чем ты? Не понимаю.
Рауль раскладывал рагу по тарелкам и украдкой следил за Луизой и Каролиной: обе сидели молча, устремив взгляды в тарелки. Анна и Хелена тоже ели молча. За столом воцарилась тишина.
Рауль положил себе порцию рагу и сел поодаль от женщин. Внезапно он закашлялся. Уронив вилку, вцепился в край стола.
— Попало не в то горло? — спросила Луиза.
— Слишком много перца? — встревожилась Анна.
Рауль с выпученными глазами ловил ртом воздух.
— Неужели так невкусно? — хихикнула Анна.
Она подошла к стулу Рауля и шутливо толкнула его в бок. Но толчок не встретил сопротивления: Рауль медленно сползал со стула на пол. Каролина закричала, но тут же зажала рот рукой. Хелена и Луиза переглянулись.
Рауль лежал на полу неподвижно.
— У него инфаркт! — завопила Анна.
— Хелена, сделай что-нибудь! — выкрикнула Каролина и встала на колени перед Раулем.
Хелена бросилась к нему, оттолкнула Анну в сторону.
— Что ты себе позволяешь? — истерически завопила та.
— Подвинься, мешаешь! — Хелена нащупала пульс и похлопала Рауля по щекам. — Рауль! Рауль, очнись! — крикнула она.
Он не отвечал. Лицо посерело. Губы приобрели синюшный оттенок. Веки стремительно припухали.
— У него аллергический шок, — сделала вывод Хелена.
— С чего ты взяла? — гневно спросила Анна, сжимая руку Рауля.
— Ты забыла, милочка, что я врач? Кто знает, на что у него аллергия?
— Я вызову «скорую»! — Луиза достала телефон и чертыхнулась: — Черт, нет связи.
— На что у Рауля может быть аллергия? — громко повторила Хелена вопрос. — Думайте! Яйца? Орехи?
— Арахис! Лусс, вроде у него аллергия на арахис? — спросила Анна, но Луиза только пожала плечами.
— Но в рагу не было арахиса, — прошептала Каролина.
— Каролина, беги в комнату Рауля и принеси его лекарства! — приказала Хелена.
Девушка бросилась к двери.
— Это должны быть ампулы со шприцами! — крикнула ей вслед сестра.
Каролина вернулась в слезах:
— Я ничего не нашла. Нет никаких ампул!
Хелена взяла из ее рук несессер. Зубные щетки, дезодорант, кондомы, пластырь. Всё, ничего больше.
Каролина закрыла лицо руками и зарыдала, не в силах скрыть горе. Лицо Рауля тем временем побелело, вслед за веками припухли щеки и губы.
