Потом он вышел на улицу и, заметив среди курильщиков доктора Керта, присоединился к нему.
– Я пытался тебе дозвониться, – сказал Керт, – но ты уже ехал сюда.
– Мне позвонил профессор Девлин.
– Да, он говорил. По всей видимости, он почувствовал, что тебя и Лири связывают особые узы…
Ребус только кивнул.
– Он ведь был очень болен, знаешь ли… – Голос Керта звучал, как всегда, невыразительно и сухо, словно он диктовал стенографистке. – Сегодня, после того как ты уехал, он много говорил о тебе…
Ребусу сдавило горло, и он откашлялся.
– И что же Лири про меня говорил?
– Что иногда ты представлялся ему испытанием, ниспосланным свыше. – Керт стряхнул пепел с сигареты, и его лицо на мгновение озарилось вспышкой синеватого света от полицейской мигалки. – Он говорил это со смехом.
– Он был моим другом, – сказал Ребус. «А я его бросил…» – добавил он мысленно. За свою жизнь он оттолкнул немало дружеских рук, оставил немало друзей, предпочтя им уединение и кресло у окна в темной гостиной. Порой Ребус убеждал себя в том, что поступает так ради их же блага. Люди, которых он допускал в свой мир, зачастую страдали, иногда даже погибали, но дело было не в этом. Взять хотя бы Джин… Интересно знать, чем все это закончится? Готов ли он разделить себя с кем-то посторонним? Готов ли посвятить ее в свои тайны, позволить заглянуть в свой внутренний мрак?… Ребус не был в этом уверен. Те, давнишние разговоры с Конором Лири походили на исповедь; именно перед священником он раскрывался полнее, чем перед кем бы то ни было – перед женой, дочерью, любовницами… Но Лири больше не было: он умер и, вне всякого сомнения, отправился прямо в рай. Впрочем, Ребус ни секунды не сомневался, что и в раю Лири сумеет перевернуть все вверх дном и ввязаться в ожесточенный спор с ангелами, вот только «Гиннесса» на небесах никто ему не поднесет.
Керт тронул его за плечо.
– Все в порядке, Джон?
Ребус крепко зажмурился и покачал головой. Его ответа Керт не расслышал, поэтому Ребусу пришлось повторить:
– Я не верю в рай…
И это было, наверное, самым страшным. Земная жизнь оказывалась единственным, что есть у человека: ни тебе спасения, ни возможности начать все сначала…
– Ничего, ничего… – пробормотал Керт почти ласково, хотя он не привык утешать, да и рука, лежавшая на плече Ребуса, гораздо лучше умела владеть скальпелем, чем успокаивать. – Это скоро пройдет.
– Пройдет?… – повторил Ребус. – Если так, то в мире нет ни капли справедливости.
– Ты знаешь об этом больше, чем я.
– Да, знаю. – Ребус набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Холодный ночной ветер пробрался под рубашку к покрытому испариной телу, и он вздрогнул. – Впрочем, у меня все будет о'кей, – Добавил он негромко.
– Ну разумеется… – Керт докурил сигарету, бросил окурок на газон и раздавил каблуком. – Как сказал о тебе Конор – вопреки слухам, ты все-таки на стороне ангелов… – Он убрал руку с плеча Ребуса. – Нравится тебе это или нет.
В этот момент к ним торопливо подошел Девлин.
– Как вам кажется, может, вызвать несколько такси?
Керт посмотрел на него.
– А что говорит по этому поводу Сэнди?
Девлин снял очки и некоторое время протирал платком стекла.
– Сэнди сказал, что я «чертовски прагматичен». – И он снова надел очки.
– У меня здесь машина, – вставил Ребус.
– А вы в состоянии вести, инспектор? – спросил Девлин.
– Не папашу же я потерял, в самом деле!… – взорвался Ребус, но тотчас взял себя в руки и извинился.
– Сегодняшний день был чертовски трудным для всех нас, – отмахнулся от извинений Девлин и снова принялся полировать платком стекла очков, словно ему никак не удавалось рассмотреть окружающее как следует.
7
Во вторник, ровно в одиннадцать часов, Шивон и Грант Худ начали прочесывать Виктория-стрит. Забыв, что там одностороннее движение, они подъехали к ней по мосту Георга IV. Увидев знак «Проезда нет», Грант выругался и с трудом втиснулся в плотный поток машин, который медленно полз к светофору на перекрестке с Лоунмаркет.
– Просто остановись у тротуара, – посоветовала Шивон, но Грант только покачал головой. – Почему нет?
– Машины и так еле едут. Незачем еще больше осложнять дорожную ситуацию.
Шивон рассмеялась.
– Ты всегда играешь по правилам?
Грант подозрительно покосился на нее.
– Что ты имеешь в виду?
– Так, ничего…
Грант не ответил. До светофора оставалось три машины, и он включил сигнал левого поворота. Шивон снова не сдержала улыбки. У Гранта была крутая гоночная тачка – мечта каждого подростка-сорвиголовы, но это был только фасад, за которым скрывался законопослушный и вежливый молодой человек.
– У тебя есть девушка? – спросила она, когда красный сигнал светофора сменился зеленым.
Прежде чем ответить, Грант немного подумал.
– Нет. В настоящий момент – нет, – сказал он наконец.
– Вот как?! А мне казалось, что ты и Эллен Уайли…
– Мы вместе работали над одним делом, только и всего, – поспешно объяснил Грант.
– О'кей, о'кей. Просто вы ходили как шерочка с машерочкой.
– Мы хорошо ладили…
– Именно это я и имею в виду. В таком случае в чем была проблема?
Грант покраснел.
– Что ты хочешь сказать?
– Ничего особенного. Я только хотела узнать – быть может, во всем виновата разница в положении?… Ведь Эллен – сержант, на служебной лестнице она стоит выше тебя, а некоторые мужчины этого не переносят.
– Ты предполагаешь, что мы не сошлись только потому, что я был констеблем, а Эллен – сержантом?
– Да.
– Чепуха! Я об этом даже не думал!
За разговором они доехали до перекрестка. Правая дорога вела к Замку, но Грант повернул налево.
– Куда это мы? – спросила Шивон.
– Я решил проехать вдоль Уэстпорта. Если повезет, мы найдем место для стоянки на Грассмаркет.
– Готова прозакладывать собственную голову: ты собираешься платить за парковку!
– Если хочешь сделать это сама, я готов уступить даме.
Шивон фыркнула.
– Не на таковскую напал! Я всегда считалась крутой девчонкой!
Они довольно быстро нашли свободное место, и Грант действительно опустил в счетчик пару монет. Получив билет, он подсунул его под ветровое стекло.
– Тридцати минут нам хватит? – спросил он.
