— Одним из заданий, возложенных на вас, было повторное посещение владельцев машин, перечисленных в списках из брэдфордского управления.
— Так их же больше тысячи, сэр.
— Согласен, — сказал Бэнкс, — но я не ошибусь, если предположу, что у вас было множество помощников; вся работа была поделена, и та часть людей, чьи фамилии начинаются с буквы «П», досталась вам. Именно так зафиксировано в документах, которыми я сейчас располагаю. Ведь фамилия Пэйн начинается с буквы «П»?
— Мы еще не успели обойти всех, сэр.
— Ах, так вы еще не успели? А задание было дано в начале апреля. Больше месяца назад. И вы все еще канителитесь? Да вы что!
— Но, сэр, помимо этого у нас было еще много и других заданий, — напомнил Баумор.
— Послушайте, — поморщился Бэнкс. — Я не собираюсь выслушивать ваши оправдания. Важен факт: вы не встретились с Теренсом Пэйном.
— Но, сэр, это ничего бы не изменило, — не унимался Баумор. — Насколько я понимаю, полиция Брэдфорда не посчитала его главным подозреваемым, верно? Так что же он поведал бы нам, кроме того, что уже рассказал им? Вряд ли он собирался признаваться в преступлении только потому, что мы к нему пришли?
Бэнкс раздраженно пригладил руками волосы и еле слышно выругался. Он не был деспотом по натуре, скорее наоборот — ему не нравились ситуации, когда надо проявить власть, дать выволочку нерадивым подчиненным, но эти два идиота вывели его из себя.
— Это, как я понимаю, пример того, как вы проявляете инициативу? — с издевкой спросил он. — Раз так, могу лишь посоветовать вам строго следовать указаниям и действовать в соответствии с приказами.
— Но, сэр, — снова возразил Синг, — он же школьный учитель. Только что женился. Отличный дом. Мы внимательно ознакомились со всеми данными о нем…
— Прошу прощения, — перебил Бэнкс, качая головой. — Разве я что-то упустил в разговоре с вами?
— Что вы имеете в виду, сэр?
— Мне кажется, доктор Фуллер не дала нам исчерпывающее описание личности преступника, которого мы разыскивали в то время.
Констебль Синг осклабился в улыбке:
— Да что она вообще дала, мы взяли его без помощи психологов.
— Что же заставило вас решить, что можно вычеркнуть из списка школьного учителя-молодожена, живущего в прекрасном доме?
Синг молча, как рыба, раскрыл и закрыл рот. Баумор уставился на свои туфли.
— Ну? — приказным тоном спросил Бэнкс. — Я жду.
— Послушайте, сэр, — начал Синг, — мне очень жаль, что мы еще не дошли до него.
— А вы вообще разговаривали с кем-либо из вашего списка?
— С двумя, сэр, — пробормотал Синг. — С теми, кого брэдфордское управление отметило как возможных подозреваемых. Один парень, отсидевший за поножовщину, правда, на время, когда пропали Лиан Рей и Мелисса Хоррокс, у него железное алиби. Но мы все проверили, сэр.
— Стало быть, вы не придумали ничего лучшего, чем поставить в разделе сверхурочных действий галочки против двух фамилий в списке имен, которых брэдфордская полиция отметила вопросительными знаками. Так?
— Вы к нам несправедливы, сэр, — проворчал Баумор.
— Да что ты? Я сейчас объясню тебе, черт возьми, как это — несправедливо, констебль Баумор. Несправедливо, черт бы тебя побрал, что по крайней мере пять известных нам девушек, вероятнее всего, погибли от рук Теренса Пэйна. Вот это действительно несправедливо.
— Но он все равно бы не признался нам в том, что он сделал, — оправдывался Синг.
— А ведь вы вроде бы детективы? Или я ошибаюсь? Придется объяснять вам на пальцах, иначе, боюсь, вы не поймете. Если бы вы в положенное время, а именно в прошлом месяце, зашли в дом Пэйна, одна, а может быть, и две девушки остались бы живы.
— Вы же не можете обвинить нас в этом, сэр, — запротестовал Баумор, лицо у него побагровело. — Это не так!
— Что ты говоришь? А вдруг бы вы увидели или услышали что-то подозрительное, когда пришли в его дом, или случайно прорезавшиеся у вас инстинкты детективов привлекли к чему-то ваше внимание, и вы попросили бы разрешения осмотреть дом?
— Брэдфордское управление не…
— Да мне наплевать на то, что сделало или не сделало полицейское управление! Они расследовали единственный случай: исчезновение Саманты Фостер. А вы, как я помню, занимались расследованием серии похищений. И найдись у вас хотя бы один предлог заглянуть в подвал, вы бы взяли его, можете мне поверить. Если бы вы сунули носы в его коллекцию видеофильмов, у вас могли бы возникнуть подозрения. Если бы вы осмотрели автомобиль, то заметили бы фальшивый номер. Номерные знаки, которые он использует сейчас, заканчиваются на «NGV», а не «KTW». Уж это-то наверняка встревожило бы вас. Или вы так не думаете? Но вы решили, что посещение этого дома — пустая трата времени. Бог знает, что вам показалось тогда более важным делом. Ну, что скажете?
Оба констебля молча уставились в пол.
— Нечего сказать в оправдание?
— Нет, сэр, — почти не разжимая губ, пробормотал констебль Синг.
— Я даже позволю себе оправдать вас за недостаточностью улик, — объявил Бэнкс. — Предположу, что вы выполняли другие задания, а не прогуливали, как было на самом деле. Вы занесены мною в особый список.
— Но он врал брэдфордским полицейским, — никак не унимался Баумор. — Так что ему стоило наврать и нам тоже?
— Но ты даже не приступил к делу? — ответил вопросом Бэнкс. — Я же объяснил вам. Ведь вы числитесь детективами, а ничем не оправдали своего статуса. Побывай вы у него… Да что с вами говорить! Я исключаю вас из команды, расследующей это дело, что будет отмечено в ваших послужных списках. Ясно?
Баумор смотрел на Бэнкса с ненавистью, а Синг, казалось, готов был расплакаться, сам Бэнкс не испытывал ни симпатии, ни жалости к этим людям. Он чувствовал только, что еще немного и у него голова расколется от боли.
— А теперь вон отсюда! — приказал он. — И чтобы я вас больше не видел в комнате для совещаний.
Мэгги перебралась в студию, в которой раньше работала Руфь. Лучи весеннего солнца и свежий воздух проникали в комнату через приоткрытое окно. Это была просторная комната, расположенная в задней половине дома и первоначально задуманная как третья спальня, но, хотя вид, открывающийся из окна, не сильно радовал глаз — замусоренный проезд, ведущий к въезду на задний двор, и расположенное позади него здание муниципалитета, — сама комната как нельзя лучше удовлетворяла всем ее потребностям. Наверху, в дополнение к трем комнатам, туалету и ванной, был еще и чердак, подняться куда можно было по приставной лестнице. Руфь, по ее словам, использовала его как хранилище. Мэгги ничего там не хранила, она даже никогда туда не поднималась, поскольку всегда избегала заброшенных помещений, пыльных, затянутых паутиной. Она страдала аллергией, и даже едва заметное присутствие пыли в воздухе вызывали обильные слезы и зуд.
