— Смахивают сор под ковер?
— Да. А почему нет?
— Выходит, мы оба считаем, что Люси Пэйн может быть ни при чем?
— И все-таки, Алан, объясни, чего ты хочешь?
— Я хочу узнать о ней все…
— Но…
— Постой, Дженни, дай мне закончить. Я хочу, чтобы ты узнала, о чем она думает, всю ее подноготную, детство, семью, фантазии, ее надежды и страхи…
— Остановись, Алан. Ну и зачем тебе все это?
— Тогда ты выяснишь подробности, которые помогут обвинить ее…
— Или снять с нее все подозрения…
Бэнкс поднял вверх руки:
— Если ты докажешь ее непричастность, отлично. Я не прошу тебя делать какие-то обобщения. Только копать.
— А если результаты моей работы окажутся абсолютно бесполезными?
— Это не важно. Мы хотя бы попытаемся.
— А разве это не работа полиции?
Бэнкс загасил сигарету:
— Не совсем. Меня интересует твоя оценка психологического профиля Люси Пэйн, сделанная на основе максимально тщательного анализа ее личности. Разумеется, мы проверим все версии, которые у тебя возникнут. Я не рассчитываю, что ты будешь выполнять работу детектива.
— И на том спасибо.
— Подумай об этом, Дженни. Если Люси действительно виновна, то она не вдруг начала помогать мужу похищать и убивать молодых девушек перед Новым годом — здесь дело в некой патологии на фоне психического расстройства, в каком-то ненормальном поведенческом стандарте, разве не так?
— Обычно так. Но даже если я узнаю, что она мочилась в постель, любила учинять поджоги и мучить животных, это все равно не даст тебе ничего, что можно использовать против нее в суде.
— Даст, если в пожаре, причиной которого был ее поджог, кто-то сгорел. Даст, если ты найдешь в ее жизни какие-нибудь странные события, которые мы сможем расследовать. Вот о чем я тебя прошу, Дженни. Пусть это станет начальным этапом твоего исследования психопатологии Люси Пэйн, и, если ты выявишь что-то подобное, ты сообщишь нам об этом, и мы приступим к делу.
— А если я ничего такого не обнаружу?
— Тогда и мы не сможем ничего предпринять. Да мы и сейчас не знаем, что делать.
Сделав несколько глотков вина, Дженни ненадолго задумалась. Алан был так настойчив, что это несколько насторожило ее, однако не настолько, чтобы отказаться от его предложения. В глубине души она чувствовала, что непонятное поведение Люси Пэйн интересует ее и как профессионального психолога, и как женщину. У нее до этого никогда не было шанса исследовать психологию вероятного серийного убийцы в процессе непосредственного общения, и Бэнкс, конечно, прав, говоря, что если Люси принимала участие в делах своего мужа, то она никак не может оказаться женщиной без прошлого. Если Дженни копнет поглубже, то, вероятно, отыщет кое-что в прошлой жизни Люси.
Она долила вина в их бокалы.
— Если я соглашусь? — спросила она. — Когда мне начинать?
— Прямо сейчас, — ответил Бэнкс, доставая из кармана блокнот. — Один из наших детективов заходил в банк «НэтУэст», где работала Люси Пэйн, разговаривал с сотрудниками, среди которых оказалась только одна, которая хорошо ее знает, Пат Митчелл. Затем Клайв и Хилари Ливерсидж — родители Люси, живут недалеко от Гулля.
— Они в курсе?
— Конечно, они знают. Мы что, по-твоему, ничего не делаем?
Дженни подняла тонкую выщипанную бровь:
— Ну и как они к этому отнеслись?
— Естественно, были поражены. Можно сказать, ошеломлены. Но, как потом рассказывал констебль, посланный к ним, разговор с ними ничего не дал. Они не поддерживали тесных отношений с Люси после того, как она вышла замуж за Терри.
— Они навещали ее в больнице?
— Нет. Ее мать очень больна, не выходит из дому, отец вынужден постоянно быть при ней.
— А что известно о родителях Терри?
— Мы выяснили, — ответил Бэнкс, — что его мать находится в психиатрической больнице — уже почти пятнадцать лет или около того. Шизофрения.
— А отец?
— Умер два года назад.
— Отчего?
— Обширный инфаркт. Он работал мясником в Галифаксе, имел приводы в полицию за несерьезные правонарушения на сексуальной почве: демонстрировал свои мужские принадлежности, подглядывал в дамские комнаты, ну, и другие подобные доблести. Весьма достойный предок для такого фрукта, как Терри Пэйн. Я удивляюсь, как Терри умудрился стать учителем.
— Сейчас, — со смехом сказала Дженни, — пустят в класс любого. Чудо не в этом. А в том, что он смог так долго продержаться на этой работе и сохранить отношения с сексуальным партнером.
— Это так важно?
— Вернее сказать, для меня — интересно. Доведись мне еще месяц назад составлять его психологический профиль, я бы отметила, что следует искать мужчину от двадцати до тридцати лет, который, вероятнее всего, живет один и работает кем-то вроде помощника по дому или подсобника на неквалифицированной работе. Ничего общего!
— Так ты берешься?
Дженни вертела в пальцах бокал. Струнный квартет Моцарта закончился, оставив лишь воспоминания о музыке. С улицы донесся шум проехавшей мимо машины, лай собаки. У нее достаточно времени, чтобы выполнить просьбу Бэнкса. Утром в пятницу она должна читать лекцию, но с этой лекцией она выступала уже не меньше сотни раз, поэтому подготовки не требовалось. И до понедельника, когда назначено несколько консультаций, она свободна.
— Да, для меня это станет неоценимым опытом. Для начала нужно поговорить с самой Люси.
— С этим проблем не будет. Ведь ты наш официальный консультант-психолог.
— Вон как ты заговорил, когда я тебе понадобилась!
— Я всегда был в тебе уверен. Неужто несколько недоумков…
— Ну все, — прервала его Дженни. — Ты меня убедил. Теперь я стойко перенесу все насмешки кучки тупых копов за моей спиной. Я уже большая девочка. Так когда я смогу поговорить с ней?
— Лучше сделать это как можно скорее, пока она проходит по делу как свидетель. Хочешь верь, хочешь нет, но известны случаи, когда защита утверждала, что психологи своими трюками подбивают подозреваемых оговаривать себя. Завтра утром тебе удобно? К одиннадцати часам я должен быть в больнице, чтобы присутствовать на очередном вскрытии.
— Счастливчик! Успехов тебе.
— Я могу заехать за тобой, если хочешь.
— Нет. После больницы и разговора с подругой Пэйн я поеду к родителям Люси, так что мне нужна своя машина. В больнице мы встретимся?
— В десять тебя устроит?
— Договорились.
Бэнкс объяснил, где расположена палата Люси, пообещал сообщить ее родителям о приезде Дженни, продиктовал адрес, встал, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку.
