— Понимаю, — кивнул Бэнкс. — Мистер Бригхаус…
— Джеф. Пожалуйста, зовите меня Джеф.
— Хорошо, Джеф, — согласился Бэнкс, предпочитавший обращаться к людям по имени, поскольку это каким-то необъяснимым образом давало ему превосходство над подозреваемым, кем Джеф Бригхаус, несомненно, являлся в его глазах.
— Как долго вы знаете мистера Пэйна?
— Почти два года, мы познакомились сразу, как он начал работать в нашей школе.
— До этого он работал учителем в Сикрофте, верно?
— Да, насколько мне известно.
— Тогда вы не были с ним знакомы?
— Нет. Разрешите поинтересоваться, в каком он состоянии?
— Он в реанимации, пока держится.
— Отлично. Ой, я не то хотел сказать… Как все это тяжело. Я до сих пор не могу в это поверить. Чего вы от меня ждете? Этот человек как-никак мой товарищ, и не важно… — Бригхаус поднес кулак ко рту и прикусил костяшку. Казалось, он вот-вот расплачется.
— Не важно, что он сделал?
— Я хотел сказать, что… Я растерялся, простите.
— Понятно. Но мне необходимо выяснить все, что возможно, о Терри Пэйне. Чем вы занимались вместе с ним?
— В основном ходили по пабам. Мы никогда не пили помногу. Во всяком случае, я.
— Пэйн был алкоголиком?
— До недавнего времени нет.
— Вы пытались говорить с ним об этом?
— Да, и не раз. Когда он пьяным садился в машину, я пытался отобрать у него ключи.
— Ну и как, получалось?
— Пэйн сильно злился. Однажды даже ударил меня, правда, был тогда почти невменяемым. Пьяный он становился злым.
— Он говорил вам, почему напивается?
— Нет.
— А о каких-то своих личных проблемах?
— Нет.
— А вам известно о других его проблемах, помимо пьянства?
— Он допускал промахи в работе.
То же самое говорил и Найт. Пьянство, скорее, было причиной его опозданий и срывов уроков, чем самой проблемой. Бэнкс догадывался, что Пэйну было необходимо расслабиться после своих «подвигов» до забытья, до беспамятства. Это было сродни желанию преступника быть наконец-то пойманным, потому что у него самого не хватает сил остановиться. Похищение Кимберли Майерс, когда он уже знал, что засветился в полиции из-за номерного знака своей машины, было явно безрассудным поступком. Если бы не лень констеблей Баумора и Синга, он гораздо раньше оказался в поле зрения Бэнкса. Даже если бы вторая беседа с Пэйном не принесла ничего нового, его имя обязательно всплыло бы в Центральной справочной системе МВД сразу же, как только Кэрол Хаусмен ввела бы в нее данные о том, что Кимберли Майерс была ученицей школы в Силверхилле, где учительствовал Пэйн, и о том, что он числился владельцем машины, номерной знак которой заканчивался буквами «KWT».
— В ваших разговорах он когда-нибудь упоминал имя Кимберли Майерс? — спросил Бэнкс.
— Нет. Никогда.
— Вы обменивались впечатлениями по поводу молоденьких девушек?
— Да, но необязательно про молодых. Про женщин мы, конечно, говорили.
— А как он о них говорил? С любовью? С отвращением? Со сладострастием? Со злобой?
Бригхаус на мгновение задумался.
— Мне иногда казалось, — произнес он после паузы, — что Терри относился к ним свысока, с пренебрежением, как будто он господин, а они все должны ему подчиняться.
— Это как?
— Ну… если он замечал девушку, положим, в пабе, которая ему нравилась, то начинал фантазировать, как бы славно он ее оттрахал: привязал бы к кровати и… до потери сознания. Я не ханжа и не блюститель нравов, но это было уж слишком.
— Может, это обычная мужская бравада?
Бригхаус удивленно поднял брови:
— Вы думаете? Не знаю.
— Кстати, о мужской браваде, вы давали Терри видеофильмы?
Бригхаус отвел глаза:
— Какие именно?
— Порнографические.
Человеку с таким багровым лицом, как у Бригхауса, покраснеть было невозможно, но Бэнкс готов был поклясться, что его собеседник покраснел.
— Ну, может быть, несколько фильмов мягкого порно. Ничего такого, что продается из-под прилавка или выдается напрокат в ночном магазине. Я и другие фильмы давал ему. О войне, фильмы ужасов, фантастику. Терри большой любитель кино.
— А собственноручно снятых фильмов вы ему не давали?
— За кого вы меня принимаете?
— Мы пока еще не решили, Джеф. У Терри была видеокамера?
— Насколько я знаю, нет.
— А у вас?
— Нет. Моих способностей в съемке хватает лишь на то, чтобы пользоваться мыльницей.
— Вы часто бывали у него дома?
— Нет, только иногда.
— Вы когда-нибудь спускались в подвал?
— Нет. А зачем?
— Вы в этом уверены, Джеф?
— Господи, конечно, уверен. Как вы могли подумать?..
— Предупреждаю: сейчас наши судмедэксперты самым тщательным образом исследуют подвал дома Терри.
— Ну и что?
— А то, что первое правило, которым руководствуются при осмотре места преступления, гласит: любой, кто был там, оставляет что-то и что-то уносит с собой. Так что, если вы были там, мы обязательно выясним это. Я не хочу подозревать вас только потому, что вы скрыли от меня факт посещения подвала по какой-нибудь невинной причине, ну, к примеру, просмотра вдвоем порнофильма.
— Я никогда не спускался туда.
— Хорошо. Проверим. Скажите, случалось ли вам вдвоем снимать женщин?
Глаза Бригхауса замерли на бунзеновской горелке, он взял в руки штатив с пробирками и стал машинально вертеть их.
— Мистер Бригхаус… Джеф? Это важный вопрос.
— Мне так не кажется.
— Позвольте мне судить об этом. Если вы стараетесь выгородить Терри, то напрасно. Ваш друг находится в больнице в состоянии комы. Его жена лежит в той же больнице с серьезной раной головы, которую нанес ей именно он. А мы обнаружили в подвале их дома тело Кимберли Майерс. Вы помните Кимберли? Вы, наверно, преподавали в ее классе? Я только что был на вскрытии одной из предыдущих жертв и до сих пор еще не пришел в себя. Я мог бы продолжить, но думаю, вы вряд ли захотите узнать подробности.
Бригхаус глубоко вздохнул. На щеках и на лбу у него появились небольшие пятна, несколько более бледные, чем основной багровый фон, — казалось, будто часть красноты сползла с его лица.
— Ну хорошо. Да, было. Один раз.
— Расскажите, как все происходило.
