— Это сделал Кенни Маграт, Гэвин. Я за всю жизнь ни в чем не был так уверен.
— Значит, мы его арестуем, — сказал Арнольд.
— Ой ли? Сам знаешь, это не всегда удается.
Когда они проходили мимо стойки портье, Ребус подумал о Салли Хазлитт и ее новом «я». Она оторвалась от друзей и семьи, всю жизнь проводила в движении, никому не доверяясь, нигде не задерживаясь, постоянно будучи начеку.
Патрульная машина Арнольда держалась за Ребусом, пока они не доехали до указательного знака «Давиот», после чего отстала и помигала фарами, словно говоря последнее, окончательное «прощай».
Часть шестая
Проснулся утром со снежинками в глазах,
И спал я под зловещим небом…
64
Ничего не произошло.
Ребус ежедневно ходил на работу и смотрел, как вывозятся все новые и новые коробки. Люди в комбинезонах приходили с тележками и забирали их, а потом прибыл какой-то чин из отдела канцелярии прокурора по расследованию нераскрытых преступлений и поблагодарил их, а также заверил, что ни одно из нераскрытых дел в Лотиане и Границах не будет забыто. Этот человек, казалось, уже знал Дэниела Коуэна, и они вместе ушли на долгий ланч, после которого Коуэн вернулся порозовевший, готовый широко улыбнуться каждому в офисе.
— Работу получили? — спросила Элейн Робисон, тогда как Ребус и Питер Блисс притворились, что им совершенно не интересно.
— Пока ничего официального.
— И все-таки получили, — настояла она, и улыбка на лице Коуэна стала еще шире.
ОРНП должен был прекратить существование к концу недели, но полки опустели уже к среде. Айтишник просмотрел компьютеры, сохранил файлы на съемном диске, а потом все стер.
— При желании все восстановим, — объяснил он.
Глядя на это, Ребус вспомнил эпизод из «Одиссеи-2001»: неумолимо замедляющуюся речь ХАЛа.
[88]
— Столько крови, пота и сил, — молвил Блисс.
За несколько дней до этого Ребус пригласил его в паб и за выпивкой выложил свои теории насчет Грегора и Кенни Магратов. Блисс не принял ни одной версии и в итоге ушел из бара. С тех пор их отношения стали сугубо служебно-формальными. Ребус оставил на его столе записку: «Повспоминай — нигде не екнет?» Блисс скомкал ее и выбросил в мусорную корзину.
— Эй, вы, — воззвала к их разуму Робисон. — Хватит дуться.
— Он первый начал, — ответил Ребус в надежде, что Блисс улыбнется.
Пустые мечты, как выяснилось.
Он звонил Шивон Кларк, получал сведения по инвернесскому делу. Гэвина Арнольда предупредили — очевидно, Демпси, — чтобы тот не смел сливать ему информацию. От Кларк было мало толку. Теперь, когда инвернесская команда получила из Эдинбурга все материалы по делу Аннет Маккай, Джеймс Пейдж и его люди остались за бортом. Демпси даже лично приезжала на юг допросить Гейл Маккай, Фрэнка Хаммеля и Томаса Редферна. По следующему запросу в Северное управление отправили запись с видеокамеры на автобусной станции.
— Все это им не поможет, — сказал Ребус Кларк. — Берут что ни попадя за неимением лучшего.
Ни в фургоне, ни в «лендровере» ничего не нашли. После многих анализов ни в теле Аннет Маккай, ни на нем не обнаружили ничего, что указывало бы на Кенни Маграта — лобковый волос принадлежал Фрэнку Хаммелю. В конечном счете Аннет и четырех других жертв разрешили похоронить. Следя за телерепортажем — скорбную процессию возглавлял Даррил, мать держалась за его руку, а Хаммеля нигде не было видно, — Ребус понял, что кладбище ему знакомо: там же похоронили Джимми Уоллеса. Он вспомнил тот день, вспомнил, как приглашали нести гроб — не по именам, а по числу людей; как голосила вдова, как потом к нему подошел Томми Бимиш.
«Слишком много таких, как Джимми, — не успеешь получить золотые часики, как ложишься на стол прозектора…» — «Ты поэтому продолжаешь работать?..»
Конечно, поэтому. Чем он будет заниматься на следующей неделе, черт возьми? Поедет на рыбалку или купит собаку? Или, что вероятнее, будет сидеть, созерцая бутылочные ряды на манер известных ему стариков, которые воспринимали сидение в баре как своего рода работу.
Он столкнулся на лестнице с Малькольмом Фоксом, и тот остановился, чтобы сообщить ему, что «Жалобы» больше не имеют к нему «активного интереса».
— Да ну?
— В настоящее время. Так что желаю вам удачи с восстановлением.
— Ушам не верю.
— Я совершенно искренне, — сказал Фокс, сверля Ребуса взглядом. — Я хочу, чтобы вы вернулись в полицию. Скорее рано, чем поздно, вы накосячите, и тогда мы познакомимся ближе. Я только молю Бога, чтобы вы не прихватили на дно таких, как Шивон Кларк…
В четверг Элейн Робисон попыталась договориться о времени и месте прощального возлияния, назначенного на следующий вечер, но Питер Блисс охладел к этой идее.
— Я занят, — сказал он. — Тогда на уик-энд?
Блисс помотал головой:
— Давайте просто закроем лавочку — и делу конец.
Нам нечего отмечать.
— Питер…
Но Блисс принял решение. Он даже не мог заставить себя переглянуться с Ребусом. По крайней мере, до вечера пятницы, когда они перегружали содержимое своих ящиков в пакеты, готовясь покинуть офис навсегда. Дэниел Коуэн уже попрощался — пружинистой походкой отправился на заседание нового отдела. Робисон вышла в туалет. Блисс улучил момент и обратился к Ребусу:
— Грегор Маграт был наш человек. Для меня он таким остался и останется. А ты льешь помои на все, что он сделал. Я в этом не участвую и никогда тебе этого не прощу. — Ты говорил с ним? — спросил Ребус.
— Он места себе не находит. Его допрашивали по твоему доносу.
Щеки Блисса порозовели, голос начал дрожать от волнения.
— Он прикрывал задницу своего братца годами.
— Ты как заезженная пластинка, Ребус.
— Может быть, но песня все равно хитовая. Маграт играл тобой, Питер, — не это ли тебя гложет?
— Он заслуживает хоть какого-то уважения.
— А чего заслуживают жертвы?
Блисс произвел какой-то гортанный звук, схватил со стола свою хозяйственную сумку, протиснулся мимо Ребуса к двери и заспешил по коридору. Вернулась Робисон, Ребус ждал ее в одиночестве.
— Ну вот и все, — сказала она.
Потом заметила отсутствие Блисса.
— Он спешил, — извинился за Блисса Ребус.
Она взглянула на него якобы строго, но сердце ее к этому не лежало. Они обнялись, и она чмокнула его в щеку.
